Дайвинг для крокодила

Но золото не хотело отправляться к новым хозяевам. Оно высыпалось из жадных рук. Кольца и монетки раскатывались по земле. Цепочки скользили словно змейки. А кулоны прыгали по траве, словно разноцветные кузнечики. И, наклоняясь, чтобы поднять очередной упавший браслетик, жадины теряли все остальное.

– Стоять! – застал их грозный окрик. – Ни с места! Руки вверх! Стреляю!

Все застыли. И подняли руки с зажатыми кулаками, из которых у многих свисали золотые цепочки.

– Вот так, – удовлетворенно кивнул один из ментов. – А что дальше-то делать?

Вопрос был адресован Диме, который стоял за спинами ментов. Сами менты, как оказалось при ближайшем рассмотрении, были снова сильно пьяны. Свадьба у свояка продолжалась. И вряд ли менты были в состоянии выполнить свою угрозу и стрелять.

Однако дело свое они сделали. А увидев целую поляну, покрытую золотыми изделиями, словно цветами, даже малость протрезвели.

– Эт-т-о что же у нас тут такое делается? – изумленно пробормотал один из дружной ментовской троицы. – Это откуда взялось?

– Оттуда.

– Откуда оттуда?

– Из колодца, – подсказал ментам Дима.

– Сняли с очередного покойника? – проявил осведомленность в делах парень. – Молодцы. А теперь живо собирайте это все обратно в ящик. И за мной. Все арестованы!

Глава четырнадцатая

На самом деле никого не арестовали. И уже к десяти часам утра освободили последнего задержанного – мужа Анастасии. Ванька при задержании вел себя чересчур активно и даже подбил глаз одному из ментов. Так что пострадавший, кипя праведным негодованием, задержал его дольше других.

– А золото останется тут, – сообщили приунывшим наследникам менты. – В качестве улики и вещественного доказательства.

– Не многовато ли вам для доказательств? – ядовито буркнула Анастасия. – Могло бы и одного колечка хватить!

– Хапуги! На чужое заритесь!

– Вы что, нас подозреваете в воровстве?! – обиделись протрезвевшие и потому нервные и обидчивые менты. – Все то, что принадлежит вам по закону, вернется к вам.

Но родственники и знакомые покойного Лаврентия Захаровича ничуть не обрадовались. О том, на что способен закон в ловких руках некоторых слишком усердных его представителей, все знали слишком хорошо. И потому питали здоровые сомнения в том, вернется ли к ним их золото. И если вернется, то не пострадает ли в объеме?

– Надо было сразу между собой поделить! – огорчалась Анастасия.

– По-тихому!

– Мирно, по-семейному.

– И никакие менты нам не нужны были бы!

– Золото наше. Мы нашли. Мы бы сами между собой и поделили!

– Поровну!

Увы, похвальное благоразумие посетило всех слишком поздно. Золото было в милиции. И вернуть его не представлялось никакой возможности.

– Любой клад, в чьей бы земле он ни был найден, принадлежит государству, – твердили менты.

– При чем тут государство? Земля моя!

– А золото моего дедушки!

– У вас есть доказательства, что данное имущество принадлежало покойному Лаврентию Захаровичу? Нет! Ну так извините. В таком случае клад считается ничьим. И нашедшему клад полагается четвертая часть. Кто нашел клад? Все вы нашли? Вместе? Вот и отлично. Значит, все вы и получите его четвертую часть.

Это было ужасно. Это было чудовищно и несправедливо. Но еще хуже прозвучали слова прибывшего из города следователя Пули. Он и заткнул фонтанирующую возмущением Анастасию:

– Значит, вы утверждаете, что найденный клад принадлежит вашему покойному дедушке?

– Вот именно!

– Это интересно.

– Что вам интересно? – рассвирепела Анастасия. – Верните имущество! Воры!

Вот этого ей говорить не нужно было. Городской следователь явно обиделся.

– Еще неизвестно, каким образом скоплено богатство вашим дедушкой, – заявил он, мстительно сверкнув на Анастасию маленькими выпуклыми, словно у мопса, глазками. – Говорите, в советские времена он заведовал магазином? Хм, хм. Интересно, интересно.

– Что вам интересно?

На этот раз голос Анастасии прозвучал едва слышно. Полузадушенно прозвучал. Следователь одним ударом одержал над ней победу, которую и поторопился закрепить, произнеся:

– И откуда же могло у него взяться столько золота? Только не говорите мне, что он скопил его на свою трудовую зарплату.

В общем, из отделения все уходили в наихудшем настроении, не переставая ругать пронырливого следователя.