Миланский тур на двоих

– Чего нужно?

– Я пришла к вам, чтобы поговорить насчет вашего сына и его жены Альбины!

Лицо старика изменилось. Оно и раньше было словно высеченным из камня. А теперь оно окаменело еще больше.

– Не знаю таких! – произнес он. – Сына у нас нет. И невестки тоже! И не было никогда!

И он повернулся, чтобы уйти. Собаку он и не подумал отозвать.

– Постойте! – заорала Кира во всю силу своих легких. – Альбину на днях убили! Вы не знаете, кто это сделал?

Старик не отвечал.

– Ваш внук в тюрьме! Слышите? Сын вашего Теймура оказался в тюрьме! Его обвиняют в том, что он убил свою мать! Но это же неправда! У вашей Альбины был человек, пожелавший ее убить!

Слова Киры возымели успех. Во всяком случае, старик остановился. И задумчиво прислонился к своему забору. Было видно, что его терзают сомнения. Кира надеялась, что магическое действие на старика оказали ее слова насчет внука.

– Альбину убили! Ваш внук в тюрьме! – надрывалась Кира, сидя на липе и стараясь перекричать беснующуюся у ее ног собаку. Услышав свое имя из уст чужого человека, псина совершенно ополоумела от гнева. – Ваш внук окажется в тюрьме за убийство своей матери и отсидит долгие годы. А между тем в преступлении виноват совсем другой человек.

– Да, – неожиданно произнес старик. – Многие бы хотели, чтобы Альбина умерла.

– Вы их знаете? Скажите мне!

Старик кинул взгляд на Киру:

– Спускайся.

– Ой! А собака?

– Спускайся. Раз я сказал, значит, она тебя не тронет!

Кира, конечно, сомневалась. Собака не выглядела достаточно спокойной. Но что делать, если не послушаться, строптивый старик может и передумать. Снова уйдет в дом, скроется в своей раковине. И она ничего не узнает.

Девушка осторожно повисла на суку. Собака внизу напряглась. Кира вдохнула побольше воздуху и спрыгнула вниз.

– Уф!

Открыв глаза, она увидела в нескольких сантиметрах от своего лица собачью пасть. Альбина, жарко дыша, обнюхала Киру. Хвостом не замахала, но и рычать тоже не стала. Собака явно поняла, что чужачка чем-то заинтересовала ее хозяина. Стало быть, она теперь не чужачка, а своя. И надо к ней относиться если не с симпатией, то по крайней мере без агрессии. И не кусать.

– Пошли в дом, – велел старик Кире. – Нечего на всю улицу нашим позором трясти! Здесь люди про нашего бедного сына уже не помнят. Старики, те либо уехали, либо умерли. Одни мы со старухой и остались. А из новых, кто приехал, они нашего горя не знают. Мы с ними не общаемся.

– Да я уж заметила.

– Живем сами по себе. Сами свою беду лелеем.

У Киры мелькнула мысль, не слишком ли увлеклись родители Теймура, жалея себя и своего сына. Все-таки жизнь продолжается. У них родился внук. Вырос. Женился. Того и гляди, правнуков им подарит. Могли бы и поучаствовать в его жизни и почувствовать себя нужными. Так нет же! Заперлись от всего мира за высоким забором. И лелеют свою скорбь, словно получая от этого удовольствие.

Дом у стариков выглядел очень добротным. Все тут казалось сделанным на века. Мебель старомодная, но тоже в свое время дорогая и модная. Ковры. Хрустальные и фарфоровые напольные вазы. Богато. То есть когда-то было богато. А сейчас уже такие вещи не в моде.

– Видишь, все для сына, для внуков делал, – неожиданно произнес старик, обращаясь к Кире. – Думал, большая семья будет. А получилось, что одни мы с женой в этом доме остались.

И кто виноват? Кто виноват, спрашивается? Не отгораживались бы от всего мира – и не маялись бы одни.

Но вместо этого Кира произнесла:

– Это все Альбина устроила? Ваша невестка, да?

Лицо старика исказилось. На этот раз от гнева.

– Потаскуха! – проревел он.

Кира испуганно отшатнулась, решив вначале, что оскорбительное слово относится к ней. Но нет! Старик смотрел совсем в другую сторону. Там на стене висела фотография молодой женщины. Присмотревшись, Кира с удивлением узнала в ней черты Альбины. Конечно, тут женщина была куда моложе. Да и головной платок, какой носят все мусульманские женщины из ортодоксальных семей или просто привыкших жить по старинке, менял ее внешность. Но все же это была именно она. И именно на эту фотографию устремился гневный взгляд старика.

– Гаджи! – раздался в доме еще один, на этот раз женский, голос. – Гаджи! Что там случилось?

– Иди сюда, Зена! У этой девушки есть новости о нашем внуке.

– Что? Внуке? Гаджи... Неужели?..

– Да. Иди сюда. Говорить с ней будем.

Кира с интересом смотрела на деда и бабку Тимура. И эти люди выгнали Альбину с ребенком на улицу? Просто не верится. Как они разволновались, услышав, что у нее есть новости об их внуке. Гаджи, как мужчина, держится получше. А его жену буквально трясет от волнения. Губы у Зены побледнели и дрожали. И чтобы такая трепетная бабушка выгнала бы маленького внучка, единственную свою кровиночку, после смерти сына на улицу? Уму непостижимо!