Власть пса

— Мы взяли его.

Джон Хоббс и Сол Скэки обсуждают арест Адана.

— Уверен был, что Артур убьет его, — говорит Хоббс. — Так было бы гораздо проще.

— А теперь у нас на руках проблема, — откликается Скэки.

— Это уж точно, — соглашается Хоббс. — Ситуация, чреватая большими неприятностями. И их придется разгребать.

Мертвый Адан Баррера — это одно. А Адан Баррера живой и много чего рассказывающий, особенно в суде, уже совсем другое. И Артур Келлер... Трудно догадаться, что у него на уме в последнее время. Нет, положительно необходимо предпринять кое-какие меры.

Джон Хоббс садится за телефон: нужно все организовать.

Он звонит в Венесуэлу.

А Сол Скэки отправляется разгребать неприятности.

Свистит чайник. Пронзительно, громко.

— Выключи ты эту дерьмовую штуковину! — орет Персик. — Ты с твоим долбаным чаем достал уже!

Микки хватает с плиты чайник.

— Отстань ты от него, — вмешивается Кэллан.

— Что?

— Я сказал: нечего с ним так разговаривать.

— Эй, эй! — вступает О'Боп. — Что-то у нас тут напряженка.

И точно, думает Персик. Мы ведь заперты в этом домишке среди голых холмов вот уже несколько месяцев с любовницей Адана Барреры в задней комнате. Хренова шлюха.

— Микки, прости, что наорал на тебя, о'кей? — Персик поворачивается к Кэллану: — О'кей?

Кэллан молчит.

— Пойду отнесу ей чай, — говорит Микки.

— Какого черта? — возмущается Персик. — Дворецкий ты ей, что ли? — Он не хочет, чтобы Микки привязался к этой женщине. С парнями, которые много чего натворили, вечно так. Они становятся сентиментальными, проникаются сочувствием к любому живому существу, которое не пытается убить их или загнать в угол: к мышкам, птичкам. Персик видел, как закоренелые преступники проливали слезы над тараканом, подохшим естественной смертью в камере. — Пусть кто другой поработает обслугой. Вон пусть О'Боп. Он и смахивает на официанта. Хотя нет, пускай лучше Кэллан.

Кэллан догадывается, какие мысли бродят у Персика в голове, и огрызается:

— А почему бы тебе не отнести ей чай?

— Я тебя попросил, — возражает Персик.

— А чай-то остывает, — вмешивается Микки.

— Нет, — говорит Кэллан, — ты не попросил, ты приказал.

— Мистер Кэллан, — говорит Персик, — не будете ли вы так любезны отнести молодой леди ее чай?

Кэллан берет со стойки чашку.

— Черт, вот что приходится терпеть, — бросает Персик, когда Кэллан идет к комнате Норы.

— Постучись сначала, — подсказывает Микки.

— Она же шлюха, — возражает Персик. — Что, никто никогда не видел ее голой, что ли?

Персик выходит на крыльцо, смотрит на лунный свет, обливающий голые холмы, и удивляется про себя: как, хрен дери, он дожил до такого? Нянчиться со шлюхой.

К нему присоединяется Кэллан:

— Проблемы?

— Шлюха Барреры, — сплевывает Персик. — Мы что, теперь обязаны обихаживать ее? Лично я отрубил бы ей, к черту, руки да отослал ее обратно.

— Она тебе ничего не сделала.

— Тебе просто охота трахнуть ее. А я тебе вот что скажу: давайте все попользуемся.

Кэллан смотрит ему в глаза и говорит:

— Джимми. Попробуй дотронься до нее, и я тебе пулю меж глаз всажу. Вообще-то давно надо было. Еще в тот раз, много лет назад, когда я в первый раз увидел твой жирный зад.

— Желаешь порезвиться, ирландец, так еще не поздно.

Микки, выйдя на крыльцо, встает между ними.

— Завязывайте, вы, придурки! Скоро все закончится.

Нет, думает Кэллан.

Закончится все сейчас.

Кэллан знает Персика, знает хорошо: если тот заберет что себе в башку, так непременно сделает, что бы ему ни втемяшилось. И он читает мысли Персика: Баррера убил человека, которого любил я, а теперь я убью ту, кого любит он.

Кэллан, зайдя в дом, проходит мимо О'Бопа, стучится в Норину дверь и входит.

— Пойдем! — отрывисто бросает он.

— Куда? — удивляется Нора.

— Пойдем, — повторяет Кэллан. — Надевай туфли. Мы уезжаем.

Она озадачена. Он не ведет себя ласково и стеснительно, как обычно. Он раздражен, жесток и командует ею. Норе это не по душе, и она нарочито медленно надевает туфли, чтобы показать ему: он тут не начальник.

— Давай же, поторопись!

— Остынь.

— Я и так как лед, — возражает Кэллан. — Шевели задницей, ладно?

Нора встает, смотрит на него в упор: