Леди Бэтмен

— Инна! — произнес Бритый. — Это же был мой счастливый костюм. И мы с тобой могли бы поговорить сначала.

— Мне с тобой, изменник, говорить не о чем! Одну девицу я бы тебе еще простила, но двух — никогда! — отчеканила Инна и бросилась к выходу.

Муж попытался последовать за ней. Но поскользнулся на торте. И со взметнувшимися к потолку ногами со страшным грохотом обрушился всей своей стокилограммовой тушей прямо на пол. Стены задрожали, хрустальная люстра под потолком угрожающе зазвенела всеми своими подвесками, а девицы истошно завопили.

— Инна! — вопил Бритый, тщетно пытаясь подняться с пола, но его ноги скользили по крему, и попытки оказались тщетными. — Подожди! Это не мои девушки! Я сюда к тебе приехал! Я их не звал! Честное слово!

Но Инна не желала ничего слушать. Она мчалась к выходу на всех парах. И как она могла верить в то, что этот человек ее любит? Дура она была, это уж точно! Инна вылетела из квартиры словно угорелая, разминувшись по дороге с Крученым — самым близким другом ее мужа, не оставлявшим его ни в беде, ни в радости, ни в богатстве. Преданности Крученого мог бы позавидовать любой. Единственным недостатком этого уважаемого человека была его неискоренимая любовь ко всему прекрасному полу, так сказать, оптом.

Куда бы ни отправился Крученый, всюду его встречали знакомые девушки. Они бросались к нему на улице, подбегали в театре, висли на шее, когда он с робкой надеждой приходил всего лишь поплавать в бассейн, здоровались в магазинах и караулили возле его рабочего офиса. И при этом Крученый умудрялся находиться с ними всеми в отличных отношениях.

Будь Инна менее взвинчена увиденной в своей бывшей спальне картиной, она бы могла сопоставить наличие в их квартире Крученого и двух незнакомых ей девушек. Но Инна была слишком расстроена, чтобы рассуждать в данный момент здраво. Она видела лишь то, что видела. И эмоции буквально зашкаливали, не давая дельным мыслям забрести в ее голову.

— Ты это видела? — шипела Инна, увлекая Катьку за собой к выходу из дома. — Не успел развестись, а уже изменяет мне. И где? На нашей с ним кровати! Убить бы его, гада! Да руки марать не хочется!

Катя молчала, терпеливо пережидая бурю, поднявшуюся в душе ее подруги.

— Поедем ко мне, — предложила она наконец. — Ты выпьешь бабушкиного бальзама на травах, успокоишься и поймешь, что все еще образуется.

Инна, быстро согласившаяся на первую часть плана насчет выпить, решительно замотала головой.

— Нет, никогда его не прощу, — сказала она. — Умирать буду, и то его, подлеца, на похороны не приглашу! Пусть со своими девицами в это время кувыркается.

И Инна горько зарыдала, упав в объятия искренне сочувствующей ей подруги.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

А Мариша, даже не подозревающая о том, какую эмоциональную бурю довелось пережить сегодня Инне и Кате, вовсю наслаждалась приятным вечером в обществе Карлоса. Сегодня они решили не ехать в ресторан. И, воспользовавшись чудесной осенней погодой, словно на заказ держащейся в последние две недели, бродили по городу, взявшись за руки словно школьники, и говорили, говорили и говорили. Хотя сначала Мариша честно пыталась придерживаться интересов следствия, которое они вели с ее подругами.

— Скажи, а как ты познакомился с этими тремя танцовщицами, которых мы искали? — спросила она у него. — Ты знал, что они участвуют в вечеринках с уклоном «садо-мазо»?

— Конечно! — расхохотался Карл ос. — А где, по-твоему, я с ними со всеми тремя познакомился?

— И что? Ты тоже там бываешь? — мигом насторожилась Мариша, и у нее даже уши зашевелились от неудовольствия.

Еще не хватало ей попасться в сети утонченного эротомана, да еще садиста, не приведи бог.

— Был один разок или даже не один, — без особого восторга отозвался Карлос, и у Мариши заметно отлегло от сердца. — Мне там не слишком понравилось. Занятно, но, знаешь, все эти групповые развлечения не для меня. Я в сексе ценю, как бы это сказать, интимность, что ли.

И, сделав это признание, Карлос посмотрел на девушку долгим, проникающим до самого сердца взглядом.

— Да-да, — подтвердил Карлос, заметив недоверчивый Маришин взгляд. — В первую очередь я ценю в любви уединение. Видимо, в душе я романтик, хотя по мне это и незаметно. Ты вот, например, до сих пор не догадалась, да?

Он вздохнул и так плутовски покосился на Маришу, что она не выдержала и расхохоталась. Нет, положительно было невозможно сердиться на этого мужчину, который так охотно признавался в своих недостатках и ничуть их не стыдился, а вроде бы даже возводил их в доблесть.