Ягуар и рыжая сеньорита

 Пару раз мы остановились размять ноги и перекусить: няня вручила нам с собой огромную кошелку с едой.

 Один раз нам на встречу попалась группа вооруженных людей. Они дружно поприветствовали капитана стражи и кто-то пошутил:

 - И где только сеньор Марко отыскал столь рыжую красотку?

 Ну, не дают людям покоя мои волосы и все тут!

 Марко нахмурился, и весельчак тут же умолк. Я подумала, что 'рыжая красотка' могла и сама дать отпор, но куда приятнее, когда за тебя это делают мужчины. А Марко и делать ничего не пришлось: грозно сдвинул брови и все.

 Вечером мы приехали на место. Огромное поле было огорожено жердями. Вдали пасся табун длинногривых красавцев всех мастей. Пастухов видно не было.

 Я спрыгнула с коня, но, кажется, рановато: к нам неслись огромные собаки. Сама не знаю как, оказалась за спиной капитана стражи на его лошади. Крепко вцепилась в пояс мужчины и закричала. Марко резко скомандовал:

 - Лэд, Гар, Нэнси! Назад!

 Псы замерли, потом виновато замахали хвостами и стали радостно повизгивать, узнав Марко.

 Он спрыгнул на землю и протянул мне руки:

 - Спускайтесь.

 Я сразу вспомнила свой девиз и отрицательно замотала головой:

 - Ой, боюсь.

 Сеньор Марко настойчиво повторил:

 - Прыгайте, сеньорита. Со мной вам нечего бояться.

 Я поупрямилась еще некоторое время, а потом упала на руки капитана стражи. По инерции он прижал меня к себе. Но быстро отстранился. Такое впечатление, что этот мужчина боится наших прикосновений, как огня.

 Ничего, сеньор, это только начало!

 Ко мне подбежали псы, обнюхали и даже разрешили себя погладить. Я с восхищением заметила:

 - Вас даже собаки знают, сеньор Марко, не только люди.

 Он усмехнулся:

 - У меня служба такая.

 И вдруг захохотал:

 - Ну вы, сеньорита, и прыткая. Надо же - такой скачок. Хорошо хоть собаки не последовали за вами.

 Да, хорошо то, что хорошо кончается. Я уже смеялась вместе с ним. А к нам спешили хозяева пастбища. Наибольший интерес вызвала моя особа. На меня поглядывали с любопытством. А к Марко относились с огромным уважением и почтением.

 Скоро запылал костер. На вертеле жарилось мясо. В бурдюке принесли вино. Ужинали поздно, но очень шумно и весело. Марко и Пит по каждому поводу подшучивали надо мной. Особенно их забавляло, как я злюсь и надуваю губы, когда они называют меня котенком или ребенком.

 Настроение мужчин подняло то ли вино, то ли присутствие молодой девушки. Но по отношению ко мне не было отпущено ни одной грубоватой шутки, ни одного непристойного взгляда. И я прекрасно понимала, благодаря кому.

 Ночевать мне предложили в шатре, где обычно спали пастухи. Я отказалась. Предпочла устроиться у костра, рядом с Марко и Питом. Без них все-таки было страшновато.

 Пастухи принесли ворох шкур и бросили рядом со мной:

 - Располагайтесь, сеньорита.

 Я уютно устроилась под пушистым мехом. Глаза тут же стали слипаться. Я прилагала огромные усилия, чтобы не зевать во весь рот. Марко сидел рядом и перебирал пальцами мои волосы.

 - Уснула? - тихо поинтересовался Пит.

 - Устала с непривычки.

 Марко наклонился ко мне и спросил:

 - Сеньорита, вы спите?

 Я слышала вопрос, но отвечать не хотелось.

 А Пит вдруг сказал:

 - Осторожней, Марко. Не увлекись.

 Я поняла, о чем предупреждал кузен. Сердце забилось так сильно, что я забеспокоилась: не услышит ли Марко? И что он скажет?

 Питер продолжил:

 - Знаешь, я иной раз благодарю бога, что она - моя сестра. А то сам бы мог влюбиться.

 Марко долго молчал, видимо, обдумывая слова друга.

 - Пит, тебе можно только позавидовать. Я даже врагу не пожелал бы испытать борьбу между долгом и чувством.

 Я не совсем поняла, к кому относятся эти слова: к Питу или самому Марко.

 Брат произнес:

 - Смотрю на нее и думаю: кому же она отдаст свое сердце? Пока из всех она явно выделяет тебя.

 Голос капитана стражи изменился до неузнаваемости. Как будто перехватило горло.

 - Я это вижу. И боюсь.

 Я не смогла сдержать улыбку. Подумаешь, долг! Любовь может победить все!

 Марко прошептал:

 - Она улыбается во сне, как ребенок.

 А я, уже засыпая, подумала:

 - Ребенок - это ты, Марко. А я - женщина. Хоть мне и семнадцать.