Властелин суда

— Если мы хотим здесь остаться, нам понадобятся свечи и спички, — сказал он.

— Свечи в столовой, в буфете. А спички отец держал на камине.

Дождевые капли забарабанили по полу и крыше веранды. Дженкинс поспешил укрыться в доме и, подойдя к камину, нашел в одном из углублений коробок спичек. Порыв ветра потряс дом, окна задребезжали, почти заглушив другие звуки — царапанье ногтями по дереву. Дженкинс бросился на пол как раз перед тем, как от выстрела вдребезги разлетелось огромное, от пола до потолка, французское окно; дождем посыпались осколки.

— Чарли?

Он пополз, слыша еще один выстрел — пуля ударилась в пол, и затем послышалось «щелк-щелк» перезарядки — в патронник вгоняли еще один патрон. Он подполз к камину, схватил кочергу, с грохотом уронив остальные, перекатился к двери. Второй выстрел угодил в каменное обрамление камина, и в лицо Дженкинса полетели камешки и каменная пыль. Лишь недавно сойдя с самолета, он был безоружен — удобная мишень в тире.

— Чарли! Чарли! — кричала в трубку Алекс.

Он кое-как поднялся на ноги и, пошатываясь в темноте, бросился в темный коридор, а оттуда — из комнаты в комнату, хлопая дверями, — мышь, мечущаяся в лабиринте.

— Оружие! У твоего отца было оружие? Есть оно в доме?

Телефон молчал.

Он метался в поисках выхода из этого дома, похожего на крепость с зарешеченными окнами. Он вбежал в нарядную спальню и распластался у стены, рассчитывая внезапно кинуться на противника, когда он ворвется в дверь. В коридоре слышались шаги, потом они замерли. Черт. Сплоховал я. Дженкинс метнулся прочь от стены, когда дверь в комнату прошибло выстрелом, вырвавшим кусок стенной штукатурки и дверной рамы и засыпавшим его мелкой белой пылью. Третий патрон.

Выстрел и звук вгоняемого в ствол патрона.

Противоположная стена рухнула. Четвертый патрон.

Он укрылся у другого выхода. Стреляли из 12-калиберного помпового боевого дробовика, возможно «Спас-12» или «Мосберг-500». Оба были излюбленным оружием американских военных. Разница заключалась лишь в том, что «Мосберг» вмещал в себя пять патронов, «Спас» же — семь в патроннике и один — в стволе. В общем счете — восемь. Если человек за дверью не перезарядил свой дробовик, пока Дженкинс искал выход — а Дженкинс думал, что он его не перезарядил, — ему либо остается один выстрел, либо патронник пуст лишь наполовину. Дженкинс перекатился на бильярдный стол и вылез с другой стороны, нащупав в сетке бильярдный шар. В комнате была непроглядная тьма, единственное окно прикрыто шторой. Дверь распахнулась. Он метнул шар, поразив цель. Оружие выстрелило вверх, в потолке образовалась дырка. Пятый патрон. Дженкинс хотел броситься на незнакомца, но услышал звук вгоняемого в ствол патрона и сразу же оставил эту мысль. Дробовик был все еще заряжен. Напавший на него выбрал более тяжелый «Спас» ради лишних патронов. Повезло ему.

Пригнувшись, он метнулся вон из комнаты и через совмещенную ванную ворвался в большую гостиную с балками на потолке и деревянным баром. В зеркале на стене отражались бутылки, стаканы под красивой старинной лампой на цепях, крепившихся к потолку. Другим выходом из комнаты была балконная дверь, ведшая на веранду, а оттуда, как он уже знал, путь был лишь один, и вел он в никуда, к обрыву. Все. Он в ловушке.

66

Они сделали остановку возле супермаркета, чтобы детектив смог купить молока, хлеба и помидоров. Вдобавок он купил еще пакетик орешков кешью, который и лежал теперь открытый на переднем сиденье «шевроле», между ними. Детектив наклонялся вперед, напряженно вглядываясь в лобовое стекло — по потемневшему небу тучи мчались с такой быстротой, словно кто-то нажал кнопку прокрутки видеоплеера.

— Грозовой фронт, — сказал Молья, поясняя природу грозы на восточном побережье. — Постоянная жара вкупе с влажностью всю прошедшую неделю может разрешиться только так и не иначе — это как если кипятишь чайник с закрытой крышкой, понятно? Пар накапливается, а потом крышку срывает. Разница только в том, когда это произойдет и сколько пара выйдет. Вот сейчас нас, судя по всему, ожидает неплохая встряска. Не то что в Калифорнии: тамошние грозы по сравнению с нашими — вроде как душем покропило. — Он откинулся на спинку кресла. — Да что я болтаю? Вы своими глазами все увидите. Как это говорится — не описать пером?

Мгла за считаные секунды превратилась в кромешную тьму, которую прорезала молния, окрасив темно-пепельную тучу лиловым цветом побледневшего синяка.