Властелин суда

Когда дверь открылась, Эксетер поднял голову. Медсен щелкнул пальцами, упреждая лай, но взгляд Эксетера устремился на вошедшего — помощника генерального прокурора, который шел сейчас по ковру кабинета. Походка Риверса Джонса напоминала циркача на ходулях — плавное и заученное чередование острых углов, образуемых решительными движениями локтей и коленей, что добавляло лишних два-три дюйма к шести футам роста помощника. Строгий серый костюм Джонса, его белая рубашка и темно-красный в крапинку галстук как нельзя лучше подходили к его манере держаться — безжизненной, бесцветной, без проявлений малейшего интереса.

Когда Джонс вошел, Медсен встал.

— Благодарю за то, что не заставили себя ждать, Риверс. Садитесь, пожалуйста.

— Генерал... — Джонс наклонился над столом для рукопожатия, после чего, расстегнув пиджак, сел напротив Медсена с видом школьника в кабинете директора. Ножки стула были укорочены на два дюйма. При росте в пять футов восемь дюймов главе президентской администрации надлежало, сидя в кабинете, возвышаться надо всеми.

— Видели мою пресс-конференцию? — с места в карьер осведомился Медсен.

Джонс кивнул и поежился, усаживаясь поудобнее.

— Я утром смотрел ее, когда одевался.

— Уверен, что утренние газеты уже раззвонили всё. Не каждый день удается заполнить бизнес-страницу новостью о смерти кого-то из Белого дома. Из-за Джо Браника газеты расхватают.

Джонс покачал головой. Остроносый, лохматый, с волосами, торчащими дыбом, он был похож на соломенное огородное пугало.

— Трусливый поступок.

Медсен поглядел на него сверху вниз.

— Вам когда-нибудь доводилось держать в руках оружие, Риверс?

Джонс запнулся от неожиданного вопроса.

— Нет.

— Ну а мне доводилось. И лично я считаю, что приставить к голове заряженный пистолет и нажать на спуск требует немалого мужества. — Медсен потеребил губу и добавил уже мягче: — Зачем люди делают то, что они делают, а, Риверс? Впрочем, знай я это, я был бы психоаналитиком и вот эту стену украшал бы сейчас мой диплом.

В отсутствие диплома аналитика стены кабинета Медсена ничто не украшало, ни единой картины, семейной фотографии, никаких грамот или дипломов, хотя Медсен и являлся выпускником Вест-Пойнта в третьем поколении. Не было там и впечатляющей выставки наград под толстым стеклом — знаков отличия, полученных им за боевые действия во Вьетнаме или во время «Бури в пустыне», ничего, что могло бы отвлечь от ближайших и насущных задач.

Весь этот хлам лишь обременяет.

— К несчастью, на обдумывание у меня нет времени. Как вам известно, шумиха поднялась утром, время крайне неподходящее. Вникать в детали мне недосуг, но это — лишняя брешь в нашей твердыне, а я уж и так только и делаю, что затыкаю дыры. Мне не хватает рук, Риверс.

— Я к вашим услугам, генерал.

Медсен обогнул стол и оперся о его край; он скрестил руки, отчего материя на его рукавах и спине натянулась. Он разглядывал Джонса своими светло-карими, цвета древесных щепок глазами на смуглом и сморщенном, как старые кожаные перчатки, лице.

— К делу надо подойти умело и результативно. Каким бы трудным это ни казалось, президенту надлежит не предаваться скорби, а продолжать исполнять то, что ему доверил избравший его народ, и чем скорее он это сумеет сделать, тем лучше. Пресса обожает мусолить всякую грязь, черт возьми, и вы это знаете не хуже меня. Какой-нибудь полоумный наверняка начнет распространять сплетни, и вал их покатится быстро, как огонь от спички, брошенной в сено. И вот уже заговорят о «втором Винсенте Фостере».^[1] Мне нужно найти кого-то, кто бы это понял.

— Это не представляет проблемы, генерал.

Медсен приподнял бровь.

— Когда помощник и доверенное лицо президента США кончает жизнь самоубийством, это все-таки представляет проблему, Риверс. А когда он к тому же является личным другом президента, проблема усугубляется хрен знает как. — Обычно Медсен ругательств избегал и не любил, когда в его присутствии ругались другие. Он считал такую речь доказательством ограниченности словарного запаса, но тут он хотел получше выразить настроение. — Могу я говорить с вами напрямик?

— Конечно.

— Чем больше людей привлечено к расследованию, тем больше возможность ошибки, а в данном случае каждая ошибка будет еще и раздуваться. Вам знакомо правило военной разведки, Риверс?

---

1 Юрисконсульт Белого дома, в 1993 г. покончил с собой.