Властелин суда

Он переступил порог и стал озираться вокруг, растерянный, испуганный сразу бросившимся в глаза разгромом; он был близок к панике.

Потолок над ним задрожал, и он взглянул вверх, не сразу сообразив, что шумят в его квартире. Там кто-то был. И этот «кто-то» двигался. И шаги его были тяжелее, чем у хрупкой старушки ростом в пять футов. Следуя за доносившимися сверху звуками, он вышел на площадку и перегнулся через перила. Мужчина наверху деловито удалялся из квартиры Слоуна. На нем был темно-синий комбинезон, на спине продолговатая эмблема «Пасифик Белл». Телефонная компания.

— Эй! Вы!

Мужчина остановился и обернулся, двигаясь заученно, как робот. Пистолет в его руке возник как бы из воздуха, материализовавшись внезапно, — чуждый, страшный. Похолодев, Слоун следил, как перемещается пистолет, понимая, что мужчина целится. Но тут сработал инстинкт и выучка. Он втянул голову на площадку и присел, вжавшись в стену, вслушиваясь в движения мужчины. Лестницы были с двух сторон здания, к фургону можно спуститься как по одной, так и по другой. Услышав, что мужчина направляется к передней лестнице, Слоун скользнул к задней. Оглянувшись, он увидел, что мужчина быстро спустился по лестничному пролету, ухватился за перила и скрылся за поворотом лестницы. Но дальше спускаться он не стал. Он не спешил к фургону. Он направлялся к площадке.

Быстро повернувшись, Слоун припустил вниз по лестнице. Последние четыре ступеньки он перепрыгнул. Нога его подогнулась, и он почувствовал, как вывернутая лодыжка мгновенно обожгла его острой болью. Он заставил себя подняться. Площадка над ним дрогнула. Проглотив боль, он проковылял через темное пространство под автомобильным навесом и проход-галерею, ведущую к тылам здания.

Едва оторвавшись от стены, он почувствовал порывы ветра, несущего туман и океанскую влагу. Он замер и обернулся, вглядываясь в конец прохода. Силуэт мужчины возник как из туннеля. Трещины возле головы Слоуна взорвались, и лицо его, как острыми иголками, осыпало деревянными щепками. Слоун бросился в туман и темень, то и дело подворачивая ногу на неровной, поросшей ледяниками земле, превозмогая сильную боль. Он кружил, менял направление, пригибался к земле, ища укрытие и не находя его.

Он удалялся от дома, пока не поскользнулся и не упал на одно колено. Где-то за толстой пеленой тумана он услышал рев океанских волн, бьющихся о скалы, и почувствовал на коже морской ветер и соленые брызги.

Поросль ледяников внезапно оборвалась.

24

Он вломился в переднюю дверь, крича ей: «Ложись!»

Алекс стояла у стола, держа в руке бутылку с воткнутым в пробку штопором, когда толстое оконное стекло взорвалось осколками, бутылка разбилась, а горшки с орхидеями разлетелись по кругу, как кольца мишеней в тире. В комнате закрутился вихрь стеклянных осколков и кусочков древесины, с полок посыпались книги, деревянные панели испещрились дырками, из камина повалил пепел. Стрельба была яростной — кажется, патронов у них с собой было предостаточно, и они вознамерились израсходовать их все.

Дженкинс ползком добрался до перевернутого стола и прижался к нему спиной. Пули бились о столешницу, изрешечивая ее кругляшками конфетти. Алекс тоже сидела, вжавшись спиной в деревянную поверхность, ее белая блузка стала темно-красной, почти фиолетовой, но то, что ей удалось перевернуть стол и извлечь из своего портфеля девятимиллиметровый «глок», ясно доказывало, что блузка ее окрасилась лишь вином, а никак не кровью.

— Вы в порядке? — вскричал он.

С таким же успехом можно было кричать в эпицентре бури.

— Может быть, выберемся через заднюю дверь? — Она была столь же невозмутима, как в огороде, когда возле горла ее маячило острие мотыги.

— Они только этого и ждут! Иначе не стреляли бы с фасада!

— А соседей позвать на помощь нельзя? — опять прокричала она.

— Ветер дует с залива, а близко никого нет, так что никто нас не услышит.

— Хоть догадываетесь, кто это?

— Я в теориях не силен, но подозреваю, что это те же парни, что кокнули Джо.

— Так они за этой папкой охотятся?

Она указала подбородком туда, где у противоположной стены на стуле возле камина она оставила папку.

— Опять же, хоть в Стэнфорде и не обучался, но думаю, что дело именно в этом. Прикроете меня?

— Зачем?

Он кивком указал на папку.

— Да бросьте вы ее!