100 великих авантюристов

Как только Матильда покинула Арененберг, Луи-Наполеон смог целиком посвятить себя делу, которое несколько месяцев тому назад ему предложил прибывший из Лондона авантюрист виконт Фиален де Персиньи (в действительности его звали просто Фиален, а титул он себе присвоил). Речь шла о подготовке государственного переворота в Страсбурге при поддержке армии, последующем походе на Париж и захвате власти.

В начале лета несколько офицеров заявили о своей готовности поддержать принца. Однако две ключевых фигуры в городе — полковник Бодрей и генерал Вуароль — пока не были вовлечены в заговор.

Выяснилось, что полковник Бодрей неравнодушен к женщинам. «Она должна быть красивой, умной, хитрой, бонапартисткой, чувственной, не особенно строгого нрава», — объяснял своему сообщнику Луи-Наполеон.

Персиньи отвечал, что знаком с такой женщиной. Ей двадцать восемь лет, она родилась в Париже, ее девичье имя Элеонора Бро. Она пела в Риме и Флоренции, где ее муж умер от тифа, убежденная бонапартистка — ее отец был капитаном императорской гвардии. Элеонора возвратилась в Англию, где несколько раз пела перед королем Иосифом.

Несколько дней спустя принц и Персиньи уже сидели в огромном зале казино в Баден-Бадене. Занавес поднялся, и на сцену вышла дама солидных размеров, ростом под 180 сантиметров. У нее были черные как смоль волосы, сверкающие огнем глаза, широкие плечи и гигантская грудь. Луи-Наполеон, любивший пышных женщин, заявил: «С таким декольте, я полагаю, она может завоевать армейский корпус…»

Г-жа Гордон запела. Ее густое контральто заставляло дрожать люстры.

«Я знаю офицеров, — заключил принц, — такая женщина могла бы соблазнить полковника. Кроме того, она сможет зачитывать прокламации».

В полночь Луи-Наполеон и Персиньи явились в гостиную г-жи Гордон. Хозяйка со слезами на глазах кинулась перед принцем на колени. Он галантно поднял ее с пола и с огорчением отметил про себя, что едва доходит ей до груди. Однако это не помешало ему насладиться ночью ее ласками…

На следующий день Луи-Наполеон поделился с певицей своими политическими планами. «С гарнизоном в 12 тысяч человек, сотней пушек и стрелковым оружием, имеющимся в арсенале, есть все возможности превратить в милицию все население восточного края. После взятия Страсбурга мы двинемся на Париж. В Реймсе у нас уже будет армия в 100 тысяч человек, и за какие-нибудь пять дней мы обоснуемся в Тюильри, под приветственные крики безумствующей толпы…»

У певицы этот план вызвал необычайный энтузиазм.

Прошло несколько недель, и согласно плану, намеченному Персиньи, в Страсбурге был организован благотворительный концерт, в котором приняла участие Элеонора.

На следующей неделе полковник Бодрей приехал в Баден-Баден. Певица приняла его очень любезно. Но когда он попытался уложить ее на софу, на пороге появился Луи-Наполеон. Ослепленный любовью к прекрасной певице, Водрей пообещал принцу свою поддержку, даже не зная, чего от него ждут. И вскоре оказался в объятиях несравненной Элеоноры…

Перед тем как покинуть Баден-Баден, Луи-Наполеон еще раз встретился с полковником и изложил ему свой план действий.

В шесть часов утра 30 октября 1836 года начались военные операции. Полковник Бодрей собрал свои войска во дворе казармы Аустерлиц и вышел на середину плаца. И тут в костюме, напоминавшем костюм Наполеона I, с исторической треуголкой на голове, появился Луи-Наполеон. Его свита несла императорского орла.

Полковник поспешил ему навстречу, поприветствовал поднятой вверх Шпагой и произнес краткую речь, результатом которой было громогласное «Да здравствует император!». Он сказал, что во Франции вспыхнула революция, Луи-Филипп низложен и власть должна перейти к наследнику престола, которого Бодрей назвал Наполеоном II.

Тогда слово взял Луи-Наполеон. Он заговорил о своем дяде, об Аустерлице, о Ваграме, о былой славе, потом неожиданно направился к одному офицеру и, как передает свидетель, «судорожно обнял его».

Этот непредвиденный жест вызвал новый взрыв энтузиазма. Принц, считавший, что дело складывается очень удачно, принял на себя командование, и под звуки военной музыки полк покинул казарму и направился к дому генерала Вуароля, которого надо было «нейтрализовать» как можно скорее.

Генерал наотрез отказался перейти на сторону мятежников. Тогда полковник Бодрей арестовал Вуароля, от имени императора лишив его звания. Генерал попросил несколько минут, для того чтобы одеться. Принц, неизменно галантный, запретил Водрею входить в жилые комнаты генерала. Через десять минут поджидавшие стали удивляться, что генерала так долго нет С позволения принца полковник толкнул дверь. Г-жа Вуароль сидела в комнате одна Генерал сбежал из дома по другой лестнице.