Детонатор для секс-бомбы

– Любая девушка? – тихо пробормотал Витек. – И ты, да? Да, Дунечка?

Но Дуня, увлеченная своим рассказом, не обратила внимания на внезапно помрачневшего парня, который даже выпустил ее руку из своих лапищ.

– А вы кого-нибудь из них помните? – спросила Мариша у Дуни.

– Могла бы вспомнить, – кивнула Дуня. – А только зачем это нужно?

– Милиции может понадобиться, – сказала Мариша. – Мне кажется, что убийца был близко знаком с Татьяной, раз она пустила его в дом.

– Мне тоже так кажется, – согласилась Дуня. – У Таньки в посудомойке стояли две грязные тарелки. То есть у нее был гость… или гостья.

– Вот-вот! – воскликнула Мариша. – Видите. Гость или гостья. И, наверное, этот человек и задушил Татьяну. Но скорей всего это был мужчина.

– Да, – сказала Дуня. – Мужчина, вероятней всего. Из подруг у Таньки была только я. Были, конечно, сотрудники из ее фирмы – женщины. И были другие знакомые. Но вряд ли Танька стала бы их приглашать к себе и кормить ужином. Если ей было нужно что-то обсудить с женщиной, она бы скорее пошла в ресторан, чем корячиться на кухне.

– Поэтому нужно вспомнить, кто из мужчин, знакомых с Татьяной, имел на нее зуб, – сказала Мариша. – И вообще постарайтесь вспомнить всех, кто мог бы желать Тане зла.

Дуня принялась перечислять. Имен было много, у покойницы явно была очень бурная личная жизнь. Витек, по мере того как Дуня перечисляла все новых и новых мужчин, а также пикантные подробности, связанные с этими мужчинами, которые Дуня рассказывала, беззаботно смеясь, мрачнел все больше. Попутно выяснилось, что часть телефонов любовников Татьяны имеется и у Дуни. Кажется, этот факт добил Витька окончательно. Он уже не просто сверлил свою подругу глазами, он прожигал ее, он испепелял ее, он раскладывал ее на атомы! Да что там на атомы. На элементарные частицы! И попутно развеивал их по вакууму.

Но скандалу не суждено было разразиться именно сейчас. Потому что появился Сергей и пригласил всех проехать в отделение, где показания будут запротоколированы и вообще приобретут официальный характер. Из отделения их выпустили только через три часа. Каждого допрашивали по очереди. Причем первым допросили Витька, потом Маришу, а только потом пошла Дуня. Как только она появилась из кабинета, где проходил допрос, Витек направился к ней.

– Я еду к родителям! – заявил он ей.

– Почему? – удивилась Дуня. – Что случилось? Ты что злишься?

– Злюсь?! – завопил Витек и даже топнул ногой. – С чего бы это мне злиться? С того, что ты с радостью принимала объедки со стола своей подружки?

– Какие объедки? – опешила Дуня. – Чего ты городишь? Ты в своем уме?

– Я-то в своем! – продолжал кипятиться Витек. – Наконец-то я все понял. Ты точно такая же дрянь, какой была и твоя подружка. Шалава! Подбирала Танькиных любовников, когда они ей надоедали. Прибить бы тебя, да руки марать не охота!

И, сделав это в высшей степени деликатное замечание истинно любящего мужчины, Витек решительно зашагал прочь. Дуня сделала было движение, чтобы последовать за ним, но внезапно остановилась.

– Ну и черт с тобой! – пробормотала она, между тем как ее глаза наполнялись слезами. – Проваливай! Кретин несчастный.

– Витек не любил твою подругу? – сочувственно спросила у Дуни Мариша, моментально оказываясь рядом.

– Не любил! – кивнула та. – Да и вообще, если честно, он дурак! Мариша, слушай, пошли ко мне? Мне сейчас очень нужно с кем-то поговорить.

– Пошли, – охотно согласилась Мариша. – Нам и в самом деле многое предстоит обсудить.

И новые подруги, подхватив Браслета, которого они не решились оставить одного в пустой квартире и притащили за собой в отделение, где он вел себя вполне прилично, отправились домой к Дуне.

Глава 3

Войдя в квартиру Дуни, Мариша только присвистнула.

– Какие хоромы! – воскликнула она.

И в самом деле, в непривлекательном старом здании с облупившейся штукатуркой и явно нуждающимися в покраске стенами располагалась отличная трехкомнатная квартира. Правда, просторные комнаты обставлены были как-то странно, сборная солянка разных стилей и эпох. Двадцатый век был представлен письменным столом конца шестидесятых, чешской стенкой, появившейся в мебельных магазинах страны в семидесятых годах. Порядком ободранный компьютерный столик соседствовал с новеньким спальным гарнитуром и шкафом-купе с зеркальными створками.