Школа ужасов

Линли печально осматривал выбранный им бутерброд. И мясо, и помидор приобрели нежно-зеленый оттенок. Да, этим питаться не стоит.

– Мне показалось, так будет лучше.

– К тому же, – продолжала Барбара, ободренная его капитуляцией, – с какой стати мы мчимся сломя голову в школу? Это проклятое расследование – точно зыбучий песок. Мы уже провалились по самую шею, а если нам еще подкинут подробностей, мы попадем в очередной тупик и уйдем в этот самый песок с головой, задохнемся.

– Что-то вы путаетесь в метафорах, Хейверс. Она только фыркнула.

– Смотрите сами: сначала все говорили, что Мэттью сбежал из школы, не стерпев классовых различий, дескать, довели его эти снобы. Потом выясняется, что все дело в издевательствах, он-де боялся какого-то садюги. Далее мы кинулись разыскивать извращенца-гомосексуалиста, а теперь возникла новая идея: наш убийца – расист. Ах да, еще Мэтт видел кого-то после отбоя. Тоже неплохой мотив для убийства. – Барбара вытащила пачку сигарет и закурила. Линли поспешно опустил стекло со своей стороны. – Этот завал нам не разгрести. Я уже перестала понимать, о чем вообще идет речь.

– Боннэми сбили нас с толку, да? Хейверс выдохнула густую струю дыма.

– Китаец? Китаец?! Это чушь, инспектор. Мы же оба это знаем. Старик просто свихнулся, это все ностальгия по Гонконгу, а старая дева, его дочь, да у нее тоже глюки. Приветили темноволосого мальчика, стали вспоминать с ним прошлое – и готово: он наполовину китаец.

Линли не спорил.

– Да, может быть. Но кое о чем надо все-таки поразмыслить, сержант.

– О чем?

– Боннэми не знакомы с Джилсом Бирном. Они понятия не имеют, что он когда-то покровительствовал мальчику-китайцу. Эдварду Хсу. Неужели это просто совпадение и они ни с того ни с сего приняли Мэттью Уотли за китайца?

– Значит, вы думаете, что Джиле Бирн заинтересовался Мэттью именно из-за его происхождения, в которое я ни на минуту не верю?

– И все же какая-то связь существует. Они оба мертвы – и Эдвард Хсу, и Мэттью Уотли. Два школьника, пользовавшиеся особым вниманием Бирна. Два мальчика с китайской кровью.

– Итак, вы готовы признать в Мэттью Уотли китайца. Но откуда в нем китайская кровь? Пэтси Уотли родила его от другого мужчины и ухитрилась скрыть свой роман от мужа? Или Кевин Уотли принес домой свое незаконное дитя, а добрейшая Пэтси вырастила его и полюбила, как родная мать? Кто же он такой?

– Вот это мы и должны выяснить. Ответить на этот вопрос могут только супруги Уотли.

Он развернулся на дорожке у школы. Элейн Роли стояла у двери, пытаясь втиснуть младшего внука Фрэнка в старую коляску, в то время как другой ребенок, оставшись на миг без присмотра, довольно метко обстреливал камушками окно эркера. Элейн Роли даже не обернулась посмотреть на проезжавший за ее спиной автомобиль.

– Вот повозится с милыми крошками и забудет даже думать о Фрэнке Ортене, – прокомментировала Хейверс, втыкая окурок в пепельницу. – Похоже, она положила на него глаз, а, инспектор?

– Возможно. Только он-то не слишком поощряет ее, судя по тому, что мы видели нынче утром.

– Да, – вздохнула Хейверс (Линли чертыхнулся про себя: какую возможность для душеспасительной беседы он ей предоставил!), – некоторые люди удивительно упрямо цепляются за свои чувства, поощряй не поощряй.

Линли сделал вид, будто пропустил эту сентенцию мимо ушей. Он прибавил скорости, быстро проскочил подъездную дорожку и остановился перед школой. Пройдя в главный холл, полицейские обратили внимание, что дверь в часовню распахнута и там уже собирается хор. Певчие оставались в школьной форме, на этот раз они не надели стихари, придававшие им столь набожный вид на вчерашней службе. По-видимому, шла репетиция: посреди песнопения, в котором Линли узнал хор из «Мессии», регент нетерпеливо оборвал пение, трижды дунул в свою флейту и заставил начать все сначала.

– К Пасхе готовятся? – поинтересовалась Хейверс. – На мой взгляд, это уж чересчур. Распевают себе осанны и аллилуйи, будто малыша не прикончили у них под самым носом,

– Не регент же его убил, – возразил Линли. Он всматривался в ряды певчих, отыскивая старшего префекта.

Чаз Квилтер стоял в последнем ряду. Глядя на него, Линли попытался разобраться в своих чувствах. Что в этом юноше внушает ему смутную тревогу с первой же встречи? Регент вновь прервал спевку и распорядился:

– А теперь мистер Квилтер, соло. Вы готовы, Квилтер?