Танец вокруг живота

Глава 15

Но господин Канарейкин был так откровенно изумлен показанным ему письмом и так упорно не хотел верить, что первое похищение его дочери было спланировано не без помощи ее самой, что друзья невольно прониклись уверенностью в том, что он говорит правду.

Несчастный отец и в самом деле не подозревал свою дочь ни в чем плохом. Во всяком случае, в злодейских происках против него самого он ее точно не подозревал. Как у многих любящих родителей, у господина Канарейкина имелись в запасе плотные шоры, которые тут же падали ему на глаза, стоило речи зайти о его обожаемом чаде.

— Этого просто не может быть! — растерянно бормотал он, разглядывая два листа бумаги, исписанные его дочерью.

— Но на обеих страницах почерк вашей дочери, — сказала ему Кира. — Что в письме с требованием выкупа, что в невинном сочинении о роли русской литературы в мировой культуре.

— Все равно этого не может быть, — упрямо повторил господин Канарейкин. — Не верю. Наверное, Наташу заставили написать это письмо. Она не могла сама придумать подобной мерзости. И твой долг найти эту мразь!

Последняя фраза целиком и полностью относилась к Тиму.

— Я это и пытаюсь сделать! — с некоторым раздражением произнес тот. — Но вы не можете не видеть, что это письмо написано рукой вашей дочери. Как и то, которое вы получили в прошлом году.

— Откуда ты знаешь? — побледнел Канарейкин.

Нет, определенно некоторым родителям лучше не оставлять на воспитание детей. Они способны своей любовью и слепотой буквально погубить собственное чадо!

— Кто тебе об этом рассказал? — продолжал допытываться у Тима Канарейкин, кинув на жену встревоженный взгляд.

— Никто мне не говорил! — отмел его сомнения Тим. — Сам догадался. И что? Скажете, моя догадка не верна?

— Верна, — мрачно произнес Канарейкин. — Послушайте, ребята, разрешите нам с женой минуту поговорить наедине.

Тим и девушки не возражали. Они надеялись, что Маруся с присущей ей чисто бабской рассудительностью все же раскроет мужу глаза на непреложные факты. А пока друзья устроились неподалеку, разглядывая отель, в котором остановился господин Канарейкин. И если раньше подруги полагали, что их отель достаточно хорош, то только теперь они поняли, что такое в Турции настоящий шик.

Тут по изумрудной траве бродили упитанные павлины, подметая просторные газоны своими роскошными хвостами, всюду звенели фонтаны, наполняя воздух свежестью.

А бассейн состоял из множества красиво изогнутых секций, больших и маленьких, глубоких и мелких. Все они были выложены плиткой в виде морских ракушек. Тут даже была установка для океанской волны, специально для любителей попрыгать в волнах.

— Да, — попробовав приятное вино, которое заказал для них господин Канарейкин, произнесла Леся. — Вот это настоящий рай.

— У нас тоже неплохо, — произнесла Кира.

— Только убивают все время кого-то, — пробормотала в ответ Леся.

На этом спор закончился. Аргумент Леси был решающим. Признав бесспорную правоту подруги, Кира дальше спорить не стала. И подруги откинулись на спинку диванчика, молча рассматривая красивые группы гостей, сидящих за освещенными столиками в тени и прохладе пальм и навесов со свисающими с них пышными гирляндами фонариков, цветами и другими украшениями.

Но внезапно эта идиллия закончилась.

— Слушайте! — возник перед ними господин Канарейкин. — Хорошо, я допускаю, что Наташа могла проделать подобное. Она была достаточно сообразительной. Вся в меня пошла!

И в голосе господина Канарейкина прозвучала почти гордость. Похоже, он и в самом деле гордился, что его дочь сумела-таки надуть собственного папочку.

— Но все равно, — снова заговорил господин Канарейкин, — я требую, чтобы вы нашли убийцу моей дочери. Плохая Наташа или хорошая, но она была моей дочерью. И если она и сделала то, что сделала, то я виню в этом только самого себя. Уверен, Наташка поступила так только из желания привлечь к себе мое внимание.

Маруся, стоящая за спиной мужа, страдальчески закатила глаза, всем своим видом показывая, что она сделала все, что было в ее силах. Но окончательно образумить несчастного отца не в состоянии. Леся открыла рот, чтобы что-то сказать. Но не успела. Потому что в этот же момент стакан, стоящий на столике возле правой руки Киры, внезапно лопнул.

Осколки фонтанчиком разлетелись в разные стороны. И прежде чем они успели что-либо понять, господин Канарейкин оказался на плиточном полу, придавленный запрыгнувшим на него сверху каким-то здоровенным мужиком, который до сих пор ошивался поблизости с бокалом пива в руке и ни в каких агрессивных намерениях замечен не был.