Амазонки под черными парусами

– Да.

– Тогда ответь мне!

– Что тебе сказать?

– Почему ты заявил, что найденная Метью монета фальшивая?

– Я не сказал, что она фальшивая!

– Но ты так выразился!

– Я не так выразился. Я сказал…

– Да какая разница, как ты выразился, если смысл тот же самый?

– Я сказал, что сомневаюсь в подлинности этой находки. Но теперь, если честно, я уже и сам жалею, что такое брякнул.

– Что жалеешь, это ты молодец! – обрадовался Эд. – Понимаешь, что был не прав! Значит, можно надеяться, что ты извинишься перед Метью?

Георгий задумался еще глубже.

– Извиниться… – пробормотал он. – М-м-м… Возможно, ты и прав. Да, извиниться.

– И сказать, что ты просто ревновал к его успеху.

– Пожалуй, так действительно будет лучше для всех.

– Конечно! Мы же все делаем одно общее дело. И мы должны поддерживать хотя бы видимость хороших отношений.

– Прямо сейчас пойду к Метью и извинюсь перед ним! – поднялся на ноги Георгий. – Немедленно!

– А я пойду с тобой!

Было слышно, что Эд страшно рад столь быстрому успеху. Он явно не надеялся в такой короткий срок переубедить Георгия, который никогда не был легким в общении. К тому же с самого начала между ним и Метью проскочила какая-то искра, заставляющая этих двух мужчин постоянно цепляться друг к другу, подначивая на ссору.

Но сейчас Георгий очень быстро пошел на уступки. И Кира даже подумала, что доводы Эда тут не играли существенной роли. Георгий сделал это по своим собственным соображениям. Георгий первым пошел вниз. Эд замешкался наверху. А Кира с Наташей, которым очень бы не хотелось, чтобы мужчины их застукали тут, спрятались за огромным камнем. Так их было не видно.

Но внезапно они услышали снизу звуки еще чьих-то шагов и падающие у кого-то из-под ног камни.

– Георгий, хорошо, что ты тут! – затем услышали они голос Вероники. – Так и думала, что ты сидишь в своем убежище.

– Ты искала меня?

– Да! Я очень хотела бы поговорить с тобой.

– Надеюсь, не о том, чтобы я извинился перед Метью?

– Что? – казалось, удивилась Вероника. – Извинился? Ты? Перед Метью? О, нет!

– А что тогда?

– Можешь мне объяснить, что ты имел в виду сегодня на яхте? Что тебя насторожило в той монете? Мы же вместе видели, как Метью нашел ее! На дне! Почему ты сказал, что не веришь в эту находку?

На какое-то время Георгий замялся, но затем все же притянул за руку Веронику к тому же камню, за которым спрятались подруги, и взволнованно ответил ей:

– Понимаешь, мы с тобой видели лишь то, что Метью что-то поднял со дна. Но когда со дна моря поднимают вещи, которые много лет пролежали на морском дне, то они выглядят совсем не так.

– Не так?

– Нет. Они все покрыты окислом. Они темные, и вообще, вряд ли возможно понять, что именно ты нашел!

– Даже золотые монеты?

– Даже они. Конечно, золото не окисляется, как другие металлы, но определенное воздействие на него морская вода все же оказывает. Монета покрывается налетом, грязью, известковыми отложениями. А Метью поднял с моря абсолютно чистый экземпляр!

– Что ты говоришь? Монета была вся грязная.

– Но под грязью она выглядела очень хорошо. Была старательно очищена от налета морских солей и известковых отложений. Создавалось такое впечатление, что с этой монетой уже поработал хороший специалист, очистив ее и придав товарный вид. А где Метью мог раздобыть на дне моря такого специалиста? Вот я и сказал, что сомневаюсь в его находке!

После этого оба долго молчали. А затем Вероника произнесла:

– Мне кажется, что ты должен разобраться с этой историей.

– Да! Я тоже так думаю!

– Но ты должен разобраться один, никого в нее не посвящая. Ведь если ты скажешь кому-то о своих сомнениях, то люди могут подумать, что ты завидуешь Метью, завидуешь его успеху.

– Эд мне уже намекнул на это.

– Вот видишь! Ни к чему, чтобы и другие повторили за ним то же самое.

Георгий молчал совсем недолго.

– Ты совершенно права, – со вздохом произнес он. – Так будет действительно лучше. Если Метью затевает что-то неладное, то будет лучше, если он не узнает о том, что я подозреваю его.

Вероника помолчала, но затем быстро воскликнула:

– Ну да! А мы с тобой сможем понять, что затевает этот прохвост!

Но больше им не удалось ничего обсудить, потому что раздался веселый голос Эда, который наконец спустился вниз.

– И о ком это вы тут говорите? Кого считаете прохвостом? Надеюсь, что речь у вас идет не про меня?