Чада в лесу

Камеры и фотопленки, несомненно, были внизу. Если Матильда продолжала снимать до конца своих дней, то у нее, помимо, как говорится, надежной традиционной аппаратуры, должна быть и цифровая камера. А чего он ждал от комода? Наверное, думал найти нечто вроде драгоценного клада, которого не оказалось в столе. Но и в комоде ничего не оказалось. Нижнее белье, три пары новых колготок, по-прежнему в упаковках. Матильда предпочитала брюки, а потому, скорее всего, надевала под них носки. Носков здесь было предостаточно, почти все черные, шелковые, отличного качества. Внизу Бёрден нашел фотоаппараты. Под них и под штативы был отведен целый шкаф. Вот и все, что им удалось обнаружить, не считая записной книжки, в которой было много пустых страниц. Он с любопытством изучил телефоны, большинство кодов — зарубежные. У Матильды за границей было больше друзей, чем здесь. Да, можно было позвонить по каждому из номеров, но ведь существовал другой, гораздо более простой способ…

К дому Дейдов он подходил уже порядком утомившись. Одним телефонным звонком тут не обойдешься. Чувствовалось отсутствие в доме женщин — Софи не в счет. Видно было, что здесь ели готовый ресторанный обед, а оставшиеся после него упаковка из фольги, бумага, пластиковые пакеты так и валялись в неприбранной гостиной, в которой к тому же стоял острый запах чеснока. От Роджера Дейда чесноком и тикка-марсалой разило сильно.

Немного помедлив, Вексфорд обратился к Софи:

— В доме твоей бабушки мы нашли детскую книжку на каком-то скандинавском языке, а также фотографии, очевидно, сделанные ею. На них город, который, как нам кажется, может находиться где-то в Северной Европе. Знаешь что-нибудь об этом?

— Нет, — ответила Софи, и он ей поверил. — Я никогда не видела эту книжку, а на фотографии просто не обращала внимания.

— Язык, — вмешался Дейд, — скорее всего, шведский. — Мой отчим — полагаю, я так должен его называть, — живет в Швеции. Мы едва знакомы, я видел его лишь однажды. Они там поженились, и моя мать ездила к нему несколько раз в год, но перестала, когда ей исполнилось семьдесят пять. Они могли уже и развестись, откуда я знаю.

Вексфорд попытался представить, что кто-то может не знать мужа матери, не знать даже, развелась она или нет. Не вышло. Но он верил Дейду. Чему тут удивляться? Наверное, бесполезно спрашивать его, в каком городе живет этот человек, но с другой стороны, попытка не пытка.

— Я же сказал вам. И полагаю, что выразился ясно. Я видел его всего лишь раз. Его зовут Филип Трент (Кэрриш — девичья фамилия моей матери), и тогда он был лектором в университете, или как там их называют.

— Его не было на похоронах вашей матери.

— Если вы намекаете на то, что мы ему не сообщили о ее смерти, то ошибаетесь, как всегда, впрочем. Моя сестра пробовала дозвониться до него, а потом послала сообщение по электронной почте. Получил он его или нет, я не знаю. Может, просто не удосужился приехать, а может, сам уже помер.

Вексфорд позвонил Шарлотте Макаллистер, но наткнулся на автоответчик. Он думал выйти на ее мужа, «высокопоставленного офицера» из Королевской Ольстерской полиции, но решил, что легче поискать в Интернете. Для какого-нибудь опытного пользователя разыскать Филипа Трента не составит труда. Но он понимал, что сам не способен на это. Отыскать названия шведских университетов в справочнике он еще мог, и это все. Стокгольм, Упсала, Лунд… Молодая женщина с дипломом компьютерного оператора сказала, что это проще простого, и явно намекала, что с ее-то талантами она способна на большее, но занялась поиском.

Он отправился домой. Там он пообедает, послушает последние новости о новом ухажере Сильвии — и, пожалуйста, пусть хоть они будут приятными и обнадеживающими — а потом вернется узнать результаты. Шел мелкий серый дождик, под ним нельзя было промокнуть, он просто обволакивал, как туман, влажной дымкой и мешал нормально дышать. Вексфорд увидел Серну Уинтер, которая, закутавшись в дождевик, разносила вечернюю газету и только что свернула от Кингстонских Садов на их улицу. Она толкала перед собой что-то вроде коляски из супермаркета, в которой лежал огромный красный пакет с газетами. Дождь, похожий на туман, скрывал фигуры, делая их очертания неясными, как на экране старого телевизора.

Вексфорд подошел уже почти вплотную и увидел, что это не Серна, а сам владелец киоска.

— Добрый вечер, — поздоровался Вексфорд.