Чада в лесу

— Это почему? — спросил Бёрден.

— Пятнадцатилетний мальчик готовился вступить во взрослую жизнь, стать мужчиной, а попал под ее влияние. Он был достаточно взрослым, чтобы заметить, что происходит между ней и его отцом, если его сестра этого еще не замечала. Эта мысль о развращении малолетних ужасает меня.

Интересно, она всегда так изъясняется? Неужели ее друзья могут вынести такое? Хотя, может, у нее и нет друзей.

— Когда вы в последний раз присутствовали на Исповедальном Собрании Церкви Истинного Евангелия, мисс Муди?

Она вздохнула. Возможно, из-за того, что он опять не отреагировал должным образом на ее чистоту.

— В прошлом июле я не смогла там присутствовать. Я приготовила еду и напитки, но сама не пошла. Моей матери нездоровилось. Она живет в Эйлсбери и уже очень стара, ей почти девяносто. Конечно, я понимаю, так продолжаться больше не может, она должна переехать сюда и жить со мной. Ох, всем этим Господь испытывает нас, не правда ли?

Ни Вексфорд, ни Бёрден понятия об этом не имели.

— Итак, вас там не было уже около года, но вы хорошо знаете это место? Я имею в виду земли Пэссингэм-Холла.

Она насторожилась. Или так только показалось?

— Не знаю, найду ли я это место, если отправлюсь туда одна. Я всегда ездила туда с мистером Моррисом, Немуилом Моррисом, с ним. И с его супругой, само собой. У меня нет машины, и сама я не вожу.

— Не водите или не можете? — спросил Бёрден.

— Могу, но не вожу. Дороги стали слишком оживленные и опасные для меня. А мне никуда далеко и не надо, разве что к матери, но туда я езжу на поезде. — Она начала в подробностях описывать путь из Кингсмаркэма в Эйлсбери: сначала до вокзала Виктория, потом, в Лондоне, на метро и, наконец, в Мэрлебоне садится на поезд. — Однажды я и в Пэссингэм ездила поездом. Знаете, в машинах не осталось для меня места. Путешествие было ужасным, но оно того стоило. Из Кингсмаркэма я добралась до Токсборо, а оттуда до Пэссингэм-Парка и взяла такси, там и проехать-то надо было всего две мили. К слову сказать, я могу позволить себе машину. Я работаю менеджером и неплохо зарабатываю.

— Нам хотелось бы знать, где вы были 25 ноября прошлого года, — сказал Вексфорд. — Вероятнее всего, ночью того дня умерла Джоанна Трой. Вы можете вспомнить, что делали в ту субботу? Нас интересует время с десяти утра до полуночи.

Вопросы, имеющие отношение к алиби, всегда вызывают злость у людей, которых полиция, по сути, и не подозревает, а лишь хочет исключить из круга подозреваемых.

— Вы что, обвиняете меня в убийстве Джоанны? Вы или сумасшедший или очень порочный человек. За всю свою жизнь мне ни от кого не приходилось слышать ничего подобного.

— Мисс Муди, никто вас ни в чем не обвиняет. Все, что мы делаем, — это… вычеркиваем людей из списка. Естественно, у нас есть список людей, знавших Джоанну, и все. Знавших ее. Вы тоже в этом списке, так же, как и ее отец и мачеха, сейчас нам бы хотелось вычеркнуть и вас.

Она успокоилась. Лицо, скривившееся было в гримасе ярости и отвращения, немного смягчилось, и она разжала тугие кулаки.

— Вам лучше вычеркнуть меня из него раз и навсегда, — сказала она. — Я была в Эйлсбери у матери. Я точно могу сказать вам, когда приехала туда и когда вернулась, и мне даже не придется это проверять, я и так помню. 23 ноября мне позвонила ее соседка, а на следующий день я уже поехала. Мне снова пришлось взять отпуск, в том году я использовала не весь. К тому времени как я добралась, мать уже увезли в больницу. Вам каждый там подтвердит, что я целую неделю жила в ее доме и навещала ее в больнице дважды в день. Хотя нет, в субботу днем ей делали какие-то процедуры и предписали покой, поэтому мне там было нечего делать, я пришла только на следующее утро. Но соседи скажут вам, что весь тот вечер я была одна в доме.

— Соседи… — вздохнул Вексфорд, когда они с Верденом зашли в ближайший бар выпить по кружке пива. — Они нам скажут, что хотя не видели и не слышали ее и из дома не доносилось никаких звуков, но уверены, что она была там, ведь где ей еще быть.

— Но нам все равно придется их спросить. Она могла съездить в Пэссингэм-Холл, а потом вернуться, хотя на это ушло бы много времени. Уверен, она не имеет к делу никакого отношения.

— Может быть. Вернемся к самой Джоанне. Думаю, содержимое ее вещевого мешка указывает на время, когда они все втроем покинули или, я бы даже сказал, были вынуждены покинуть дом Дейдов.