Веник алых роз

– Недурна и моложе Нинель, – пробормотал банкир.

– Так с чего же ей думать, что она чем-то хуже? – пожала плечами Мариша. – Напротив, все козыри были у нее на руках. Молодость, красота и ваше внимание. Оставалось только устранить соперницу, и…

– Одним словом, вы сами все понимаете, – перебил ее Руслан. – Как имя этой девушки?

– Что же, вы ведь все равно от меня не отстанете, – вздохнул Климентий. – И хотя я уверен, что она не имеет никакого отношения к смерти Нинель, но так и быть… Ее звали Галина. Галина Розова. Вы с ней знакомы?

Если бы земля разошлась у Мариши под ногами, она была бы меньше изумлена. Ее милая знакомая, оказывается, помимо улики в кармане своего пальто, еще имела и веский повод желать смерти Нинель. И дело тут не только в пресловутой роли, которую Нинель не давала ей играть. Она, ко всему прочему, стояла между Галиной и сказочно богатым, влиятельным любовником и просто интересным мужчиной. К чести Мариши, она ни на миг не усомнилась, что Галина к убийству Нинель рук не прикладывала. Но как убедить в этом официальное следствие? Если выплывет, что Галина была любовницей Климентия, то ее судьба решена. Вон и Руслан уже вытаращил глаза и явно разочарован. Считает, глупенький, что их самостоятельное расследование уже завершилось, не успев даже толком начаться.

– Все не так просто, – произнесла Мариша, обращаясь к Руслану. – Галина не убивала Нинель.

– Ты так говоришь, потому что Галина твоя подруга, – возразил он.

– Вовсе нет! Просто я знаю Галину. И я тебе уже говорила, что она далеко не дура. И если бы задумала прикончить Нинель, то позаботилась бы о том, чтобы не попасться так глупо с этой баночкой с отравленным кремом.

– В креме содержался яд? – спросил у них Климентий.

– Так предполагают эксперты, – сказал Руслан.

– Ужасно! – охнул банкир. – Поверить не могу, Нинель… Моя девочка! Еще вчера блистала и лучилась жизнью, а сегодня ее уже нет на свете. Какой удар!

Мариша с изумлением смотрела на неожиданно расчувствовавшегося банкира. В начале разговора он с куда большей стойкостью воспринял печальное известие.

– Ниночка! – пьяно всхлипнул банкир, и Мариша поняла, что это уже говорит коньяк.

И что за манера у любовников актрисы поминать ее коньяком? Просто наваждение какое-то. Сначала режиссер, теперь Климентий, может быть, еще кто-то. А что, это идея!

– Скажите, а Нинель вам не изменяла?

– Ниночка? – всхлипнул банкир. – Никогда! Она была такой прекрасной женщиной! Прекрасной! Самой прекрасной. Рас-спр-рекрасной! – нараспев закончил он с поистине непоколебимой уверенностью.

В это время в каминном зале появился вышколенный камердинер, который ненавязчиво, но властно приготовился транспортировать нализавшегося банкира в кроватку. Руслан с Маришей поняли, что им следует откланяться. Попросив камердинера передать утром банкиру, если он вдруг вспомнит что-то еще важное для расследования убийства, чтобы он им перезвонил, они покинули сказочный малахитовый дом.

– И что ты теперь думаешь? – спросил у Мариши Руслан, когда они сели в его «Крайслер» и выехали из частных владений банкира.

– Могу лишь еще раз повторить тебе, что уже говорила сегодня. Никогда не следует полностью полагаться на слова только одного из подозреваемых, – сказала Мариша.

– Так банкир у тебя проходит по спискам подозреваемых?

– А что такого? Между прочим, любовники стоят на втором месте по частоте убийств. Обойти их удалось только мужьям несчастных жертв. Те прочно лидируют.

– Но ты же сама слышала, он расстался с Нинель очень мирно и дружески.

– Это он так говорит! Не мешало бы послушать, как было на самом деле. И как ни крути, он вчера был в ее гримерной и мог после спектакля подменить крем на отравленный. А затем заглянуть в гримерку к Галине, так сказать, по старой памяти. И подбросить ей аналогичную баночку.

– Но почему ты думаешь, что он нам лжет, а на самом деле хотел бы видеть Нинель мертвой? – воскликнул Руслан.

– А с какой стати ему почти пять лет крутиться возле толстой и стареющей Нинель, когда к его услугам была целая стайка молоденьких, ярких и талантливых женщин, готовых ради него буквально на все?

– Так ведь любовь…

– Ха! Даже три ха-ха! Ты бы сам-то добровольно стал держать в любовницах бездарную рыхлую особу не первой свежести?

– Разумеется, если бы у меня был выбор, то я бы призадумался.