Змеиный зуб

Он позвонил в управление и выяснил интересующий его номер телефона. Через несколько секунд он уже слышал в трубке длинные гудки. Наконец в квартире Ронды Клегг сработал автоответчик Декер подождал звукового сигнала, а потом сказал:

— С вами говорит лейтенант Питер Декер из полицейского управления Лос-Анджелеса. Я разыскиваю Ронду Клегг. Не знаю, Ронда, дома вы или нет, но если все-таки дома, пожалуйста, снимите трубку. Если вы этого не сделаете, мне придется приехать к вам и вскрыть вашу квартиру. У меня есть основания беспокоиться о вашей безопасности. Так что если вы не хотите...

— Со мной все в порядке! Убирайтесь!

В трубке раздались короткие гудки. По всей видимости, Ронда Клегг уже успела посмотреть программу новостей. Декер снова набрал ее номер. На этот раз на его звонок ответила хозяйка квартиры.

— Послушайте... — Голос Ронды Клегг звучал несколько глуховато. — У меня в самом деле все в порядке. Я не хочу говорить ни с полицией, ни с кем бы то ни было еще.

— Я сейчас нахожусь в ресторане «Эстель», — сказал Декер. — Я здесь с восьми тридцати. Тринадцать человек убито, Ронда, и по крайней мере тридцать один ранен...

— Это не моя вина!

Женщина на другом конце провода разрыдалась. Декер подождал немного, а потом спокойно продолжил:

— Конечно, это не ваша вина. Вы совершенно ни в чем не виноваты.

— Тогда зачем же вы мне звоните?

— Мне хотелось убедиться, что вы живы и здоровы.

— Да, я жива и здорова. Оставьте меня в покое, пожалуйста...

— Было бы очень хорошо, если бы мне удалось с вами побеседовать, Ронда.

— Я обязана с вами беседовать?

— Нет.

Наступила пауза, после которой Ронда Клегг угрюмо спросила:

— Сколько сейчас времени?

Декер взглянул на часы.

— Час тридцать.

В трубке раздался тяжелый вздох.

— А нельзя подождать с этим до завтра?

— Да, можно. Ронда, вы одна или в вашей квартире есть кто-то еще?

— Никого.

— Если хотите, я могу кому-нибудь позвонить, чтобы вам составили компанию.

Ронда снова зарыдала.

— Нет. Не надо никому звонить. Дайте мне просто поспать.

— Вы приняли что-нибудь снотворное?

— Пару таблеток валиума.

— Вот как?

— Да! А вы как думали? Как, вы сказали, вас зовут?

— Лейтенант Декер. Полицейское управление Лос-Анджелеса. Девонширское отделение.

— Полицейское управление Лос-Анджелеса?

— Да.

— Если вы репортер, я подам на вас в суд.

— Я не репортер.

— Я с журналистами не разговариваю.

— И правильно. Могу я заехать к вам где-нибудь... — Декер снова взглянул на часы. Полвторого ночи, а ему надо допросить оставшихся неопрошенными свидетелей, затем перевезти в морг тела погибших, да еще отчет, за написание которого он даже не брался. Ясно, придется не спать всю ночь. — Как насчет восьми утра?

— Отлично. — Ронда Клегг немного помолчала. — Но предупреждаю, если вы репортер...

— Я Питер Декер, детектив, лейтенант полиции. Полицейское управление Лос-Анджелеса, Девонширское отделение. — Он назвал номер своего полицейского жетона. — Позвоните и проверьте.

— И проверю. А вы как думали?

— Все правильно. Итак, встретимся в восемь, Ронда.

— Ладно. До свидания.

В трубке снова раздались короткие гудки. Ну что ж, подумал Декер, хорошо хотя бы уже то, что она не послала его куда подальше.

5

Декер ожидал, что ему удастся пообщаться лишь с автоответчиком, но трубку сняла Рина, причем еще до того, как успел отзвучать первый звонок.

— Ночью, вообще-то, положено спать, — сказал лейтенант.

— Я волновалась за тебя. Хорошо, что ты позвонил.

— Никаких оснований для беспокойства нет. Я в полном порядке. Просто сегодня я не приду ночевать. Ты, полагаю, и сама это уже поняла.

— Я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Поцелуй детей. Помолись. В общем, не знаю.

Голос у Декера был измученный и какой-то безжизненный.

— Я люблю тебя, Питер, — сказала Рина.

— Я тебя тоже.

— Не вешай трубку.

Они немного помолчали, а потом Рина спросила:

— Тебе, наверное, пора снова браться за работу?

Декер представил, как она играет своими волосами — накручивает длинную черную прядь на указательный палец или проводит ею по своим чувственным губам... трогает ее кончиком длинного розового языка. Эти мысли вызвали у него приятное напряжение в паху. Разумеется, кому-то могло показаться, что мысли о сексе после только что пережитого кошмара — просто кощунство, но его самого они нисколько не шокировали.