Змеиный зуб

И все же чего-то в квартире не хватало.

У Декера появилось странное ощущение, будто кто-то тщательно убрал из жилища Харлана все, что могло дать реальное представление о его личности, оставив только то, что способствовало формированию поверхностного впечатления о нем, как о человеке с исковерканной психикой, злобном убийце, способном на массовую расправу, — например, сумку с кокаином, которая могла служить свидетельством пристрастия Манца к наркотикам. Тем не менее Декер не нашел ни записок угрожающего содержания, ни странных рисунков, ни чего-либо другого, говорящего о том, что Харлан находится в таком неуравновешенном состоянии, что способен пойти на убийство и на самоубийство.

Декер медленно выдохнул. Мозг его напряженно работал.

Лейтенант знал, что далеко не все психопаты оставляют свое подробное жизнеописание, объясняя, что заставило их стать злодеями или самоубийцами. Некоторые из них просто взрываются, словно бомбы с часовым механизмом, оставляя после себя лишь окровавленные тела.

Может быть, Харлан был как раз одним из таких. Возможно, однажды утром он проснулся и... сдетонировал.

6

От девушки исходил сильный аромат мяты — она явно пыталась заглушить мятными драже запах алкоголя. Глядя на нее, Декер гадал, что за жидкость плещется в стакане, который Ронда Клегг сжимала с такой силой, что у нее побелели пальцы, — просто апельсиновый сок или сок, сдобренный водкой. Лейтенант показал девушке свой полицейский жетон. Ронда тщательно изучила его и только после этого впустила детектива в квартиру. Все вокруг было таких ярких, интенсивных цветов, что у Декера на мгновение закружилась голова. Хлопок затворившейся двери снова привел его в чувство.

— Извините за подозрительность, — сказала Ронда. — Я боялась, что вы из газеты.

— А что, очень беспокоят? — поинтересовался Декер.

— С тех пор, как я сняла телефонную трубку, — нет.

Ронда предложила лейтенанту кофе. Тот кивнул. На вопрос, добавить ли ему в чашку сливки и сахар, Декер ответил, что предпочитает черный кофе без сахара.

Дрожащими руками Ронда поднесла к губам стакан и, отхлебнув глоток сока, уставилась на детектива. Он также посмотрел ей прямо в лицо — изможденное, мертвенно-бледное, с безжизненными голубыми глазами и тонкими бескровными губами. По-видимому, Ронда редко высыпалась. На вид ей можно было дать лет двадцать пять: неопределенного, чуть рыжеватого цвета волосы стянуты на затылке в хвост; пирсинг в носу и в ушах, которые почти полностью скрывались под многочисленными сережками и клипсами. Из проколов в ушных мочках в изобилии свисали разнообразные цепочки. Ронда была одета в джинсы, белую футболку и джинсовую куртку; на ногах — высокие ботинки на шнуровке.

— Мне в самом деле нечего сказать, — проговорила она, допив свой сок и отставляя пустой стакан. — Хотите, я вам тоже налью чего-нибудь покрепче?

— Нет, спасибо, кроме кофе, ничего не нужно.

— Не возражаете, если я себе плесну?

— Конечно нет.

— Извините.

Девушка исчезла за открывающейся в обе стороны дверью, которую украшал затейливый рисунок — деревянная решетка, оплетенная стеблями с раскрывшимися бутонами роз. Ронда использовала в качестве холста всю квартиру, причем явно старалась придать ей сходство с садом в классическом, средиземноморском стиле. Плинтусы вдоль стен она заменила самшитовыми панельками, раскрашенными под изгородь, а за ней, прямо на стене, нарисовала заросли плюща и цветущей виноградной лозы, сады из цитрусовых деревьев, мраморные статуи, фонтаны. И все это — на фоне покрытых зеленью холмов с плавными очертаниями. Чувство перспективы у Ронды было просто потрясающее. Картина смотрелась настолько объемно, что у Декера снова закружилась голова. Нежно-голубой потолок имитировал небо с кое-где плывущими по нему облачками. В небе летали дрозды и кружил в поисках добычи ястреб.

Декер так увлекся рассматриванием картин, что поначалу не обратил никакого внимания на мебель. Мебель, однако, в квартире была и тоже могла сказать о многом. Чего стоила одна только старая, украшенная резьбой скамейка — такие обычно стоят в английских парках, а с обеих сторон от скамейки и вовсе располагались две перевернутые вверх дном урны, заменяющие столики. Чуть менее экстравагантно смотрелись шезлонг с лежащим на нем туристическим рюкзаком и два кресла-качалки. Зато в углах стояли старомодные уличные фонари. Деревянный пол хозяйка превратила в колышущееся под дуновением ветра зеленое море травы с желтыми пятнышками одуванчиков и белыми островками клевера.