Змеиный зуб

— А с какой стати мне врать?

— Я готов биться об заклад, что, покрывая ее, ты считаешь, что проявляешь благородство. Однако в данном случае это не благородство, а глупость. Я бы на твоем месте побеспокоился о том, как свою шкуру спасти.

— Он вовсе не глуп, — возразил Уэбстеру Мартинес. — Просто он ее любит. — Детектив заглянул Шону Амосу в лицо. — Ведь все дело в этом, не так ли? Ты ведь ее любишь, верно?

Наступила долгая пауза. Шон провел рукой по глазам и наконец тихо, почти шепотом проговорил:

— Вы не понимаете. Этот... Дэвид Гаррисон... Он ее все время доставал.

— Кого — ее? — уточнил Мартинес. — Жанин Гаррисон?

Шон кивнул.

— И каким же образом он ее доставал?

— Постоянно требовал денег. Этот тип был наркоманом. Кучу бабок тратил на ширево, которое закачивал себе в вены. А Жанин... она вообще-то поддерживала его материально. Но всему есть предел. А я — что я? Я просто хотел ей помочь.

— Жанин, видимо, была очень расстроена, — сочувствующим тоном предположил Мартинес. — Ты, наверное, просто не смог ей отказать.

— Отказать? — не понял Шон.

— Ну да, когда она попросила ей помочь.

— Она никогда не просила у меня помощи, — возмутился Шон. — Она вообще никогда ничего у меня не просила.

Уэбстер и Мартинес переглянулись.

— Шон, тебе нет никакого смысла ее выгораживать, — сказал Уэбстер.

— Я никого не выгораживаю. Это я во всем виноват. Вернее, во всем виноват Мэл. Это он...

— Шон, в данном случае опасность грозит тебе, — сказал Мартинес. — Именно тебе светит длительный тюремный срок, а может, и кое-что похуже.

— Но я...

— Не будь идиотом, Шон. Неужели ты позволишь, чтобы Жанин все это сошло с рук?

— Но ведь она ничего такого не сделала.

— Послушай меня, Шон, — напирал Мартинес — Твоя подружка водила тебя за нос. Она одновременно встречалась и с тобой, и с Уэйдом Энтони.

— Нет!

— А ты ради этой женщины готов спустить свою жизнь в сортир, проведя ее за тюремной решеткой.

— Это будет просто несправедливо, — заметил Уэбстер. — Жанин — взрослый человек, а ты —  несовершеннолетний. Главная ответственность лежит на ней.

— Нет.

— Шон, она тебя подставила!

— Нет! — Шон Амос с ожесточением замотал головой. — Нет, она мне ничего плохого не делала, она старалась помочь мне.

— Шон...

— Меня подставил Малкольм. Неужели вы, козлы, этого не понимаете? — Глаза Шона Амоса, казалось, вот-вот вылезут из орбит. — Это все Малкольм! МАЛКОЛЬМ, ПОНИМАЕТЕ?!

В комнате снова наступила мертвая тишина, которую в конце концов нарушил Трит:

— Если вам всем так хочется его выслушать, почему бы не дать ему возможность рассказать, как все было?

— Если вам нужны факты, так слушайте меня, черт побери! — выкрикнул Шон. — Во всем виноват Малколъм! — Внезапно он обмяк, замотал головой и стал тереть глаза. — Я устал.

— Давай, говори, парень, — подхлестнул его адвокат. — Расскажи им свою историю. Больше у тебя такой возможности не будет.

— Я и так слишком много говорю. В том-то и проблема — я слишком много говорю! И не тем, кому надо. Мне не следовало откровенничать с Малкольмом, не надо было рассказывать ему, как тяжело приходится Жанин и насколько бы ей стало легче, если бы этот тип откинул копыта.

— Ты имеешь в виду Дэвида Гаррисона? — спросил Уэбстер.

Шон кивнул.

— И тут вдруг — бац! — он в самом деле сыграл в ящик. Помню, я думал — надо же, какое везение! — Шон горько рассмеялся. — А на следующий день ко мне пришел Малкольм и сказал: «Плати двадцать пять штук наличными». Я спросил, о чем он. А он говорит: «О Дэвиде Гаррисоне». У меня прямо голова кругом пошла. Богом клянусь, я никогда не просил его никого убивать, в том числе и Дэвида Гаррисона, и не сулил ему никаких денег! Мэл действовал исключительно по своей инициативе. Исключительно. Теперь он, насколько я понимаю, заявляет, что сделал это по моему заказу. Но он врет, клянусь.

— Значит, Малкольм потребовал с тебя двадцать пять тысяч? — уточнил Уэбстер.

Шон кивнул.

— Само собой, я перепугался. У меня не было таких денег. Мой папаша еще тот жмот. Я, может, и сумел бы раздобыть нужную сумму, но не сразу, а через какое-то время. Я попробовал объяснить это Малкольму, но он начал мне угрожать. А когда Мэл угрожает, это не шутки. Он дал мне три дня. — Шон отер рукой пот со лба. — Я просто не знал, что мне делать, и обратился к Жанин. Я ей все рассказал.