Аленький цветочек

– Ну, бляха муха!!!

Прибежал народ. Осторожно расширив щель, залезли внутрь и немедленно остолбенели. Ледовый панцирь лежал на полуразрушенных стенах, образующих анфилады помещений явно искусственного происхождения. Сквозь полупрозрачные своды пробивались солнечные лучи, дробившиеся в ледяных кристаллах на все цвета радуги. Настоящий сказочный дворец, хоть фильм снимай про Снежную королеву!

– «Счастье есть! Его не может не быть!» – в восторге процитировала Виринея. Евгений Додикович, приблизившийся было на критическое расстояние, был ею немедленно послан перетаскивать аппаратуру.

Очень скоро в одном из залов отыскался глубокий и сухой колодец. Он был идеально круглым по форме и насчитывал метра полтора в диаметре. Казалось, кто-то пробурил скалу огромным сверлом, установленным строго по вертикали.

– Ага! Геоактивная зона! – Держа в руках рамки, Альберт стал описывать круг около колодца… и в какой-то момент замер на месте от изумления. – Ни хрена себе поле-то!

Рамки бешено крутились, порываясь утянуть с собой его руки.

– Попрошу гравиметр! – У Звягинцева был вид охотника, взявшего на мушку редкую дичь. – Включайте сейсмограф!

…И опять без толку. Ортодоксальные методы почему-то терпели полное фиаско, горные недра прочно блокировала явная чертовщина, оказавшаяся не по зубам академической науке. Скрепя сердце начали действовать по старинке, дедовскими методами.

– Как сказал мой оппонент на кандидатской защите, – проворчал Лев Поликарпович, – накрутили зачем-то техники, когда диссертацию с одним термометром можно написать…

Для начала в колодец бросили камень, собравшись по времени падения вычислить глубину. Не получилось. Никаких звуков – булыжник канул, как в вату. Посветили вниз фонарём… Луч словно увяз в непроглядной темноте, не достигнув дна. Фонарь, между прочим, был фирменный, с галогенной лампой и отличной фокусирующей линзой, бивший весьма далеко… Кончилось дело тем, что Гринберга обвязали верёвкой, дали в руки видеокамеру и стали малой скоростью спускать вниз, время от времени спрашивая:

– Женя, ну как?

– Кверху каком, – ворчал Евгений Додикович, – не видно ни шиша.

Альберт кусал губы, вспоминая своё горно-туристское прошлое: он полагал, что в таинственный колодец следовало бы спуститься ему, но его кандидатуру не стали даже рассматривать, и Альберту было обидно.

А Гринберг, вращаясь на верёвке, освещал фонарём ни дать ни взять отполированный, зеркально гладкий гранит. Казалось, колодец не пробурен, а проплавлен в толще скалы. Потом верёвка закончилась. Гринберга вытащили.

– Метрах в восьмидесяти внизу что-то вроде площадки… – замёрзший, как собака, Евгений Додикович шмыгнул носом… и посмотрел на Скудина совсем особенным взглядом, точно во время рейда. – Командир, – сказал он, – там, внизу, что-то есть. Спинным мозгом чую. Не знаю, что конкретно, но есть…

Иван вдруг понял: Гринбергу было страшно. Про себя он очень этому удивился. Подумав, повернулся к Звягинцеву:

– Лев Поликарпович, какие мысли?

Профессор пожал плечами.

– Если Евгений Додикович не ошибается и внизу присутствует нечто, надо постараться на это нечто взглянуть поближе. Мы ведь именно за этим сюда прибыли. Завтра возьмём трос подлиннее, фонарь помощнее… Зонд спустим на световодном кабеле… А пока всю эту красоту в лучшем виде заснимем!

Веня взял у Гринберга видеокамеру и стал запечатлевать радужное великолепие льдов. Цифровой агрегат позволял также делать неподвижные изображения, этим решили воспользоваться и на прощание сделали групповой снимок на фоне обвалившейся стены: «Здесь был Вася!»

Когда наконец все вылезли наружу, жаркое «ташкентское» солнце показалось благословением Божьим.

Американцы вернулись со своих разысканий как раз к ужину. Вернулись очень голодные и, выражаясь языком школьных сочинений, усталые, но довольные. Они предвкушали грядущий научный триумф.

– Идем, Лёва, я тебе что-то покажу! – пригласил Звягинцева Шихман. – Оценишь последнее достижение нашей технической мысли. Коллега Беллинг, вы с нами?

– Кто не с нами, тот против нас, – в духе пролетарского интернационализма отозвался Бубенчиков.

В палатке Шихмана красовался огромный монитор на жидких кристаллах и в дополнение к нему – внушительная башня электронной аппаратуры.

– Это интегральный цифровой комплекс наблюдения «Super Eye».^[107] – Ицхок-Хаим Гершкович любовно погладил пластиковый кожух и принялся щелкать маленькими переключателями. Внутри миниатюрных рукояток вспыхивали, отзываясь, разноцветные огоньки. – Состоит из дистанционно управляемых видеокамер, работающих в видимом и инфракрасном диапазонах. Плюс передатчики, ретранслятор, приёмник и демонстрационно-записывающая система. Всё это хозяйство активизируется, только если в поле зрения возникает живое существо весом более пятидесяти килограммов. Для этого установлены специальные полевые датчики. Сегодня мы нашли тропу, сплошь усеянную экскрементами – по нашему мнению, так мог нагадить только наш общий друг… – Из суеверных соображений Шихман не называл реликтового гоминоида напрямую. – На ней в трёх местах поставили камеры и положили приманку… Я тебе сейчас скажу такое, что ты будешь смеяться. Знаешь, из чего состоит наша приманка? Чипсы, крекеры и попкорн. Изначально мы планировали совсем другие ингредиенты, но ими, по-видимому, закусывают сейчас ваши стройбатовцы…

---

107 «Суперглаз» (англ.).