21  

– Всё! Зер гут, камараден! – выдал Серый ещё одну ритуальную фразу. Справился наконец с бахилами и натянул старую, неимоверно грязную курточку-болонью. – Выходим, господа!

Вылезли, взяли из багажника сумки и под вяканье принявшего стражу «Клиффорда» двинулись проходным двором на соседнюю улицу. Был пятый час вечера, самое подходящее время. Люди возвращались с работы, малышню вели по домам, бомжи ещё промышляли вдали от берлог… Никто не помешает.

Вскоре они подошли к большому четырехэтажному дому, сразу видно, расселённому, – с улицы он был заколочен.

– Лево руля. – Серый, ходивший сюда на разведку, уверенно свернул за угол во двор, и они увидели свисающую на одной петле дверь некогда чёрного, а в советские времена самого что ни есть парадного входа. – Медам, месье, прошу!

Всё было как всегда. Изнутри густо тянуло зловонием. Постарались кошки, бомжи и случайные, скорбные животами прохожие.

– Никакой сознательности в народе… – раздражённо бормотал Юркан, первым поднимавшийся по загаженной лестнице. Он внимательно смотрел под ноги, стараясь ни во что не ступить. Юмор ситуации состоял в том, что им самим, если всё пойдёт хорошо, предстояло покинуть это здание лишь через несколько часов. А это значило, что в миазмы разорённого дома вольётся и их скромная лепта.

Между тем когда-то, при жизни, дом был вправду очень славным. Даже в старой части города не всюду встретишь подъезды, сплошь выложенные рельефными изразцами, и эти изразцы за сто лет не утратили ни блеска, ни красок, подобранных с изяществом и художественным вкусом. Вился с плитки на плитку совершенно живой плющ, сквозь густые листья синел заброшенный пруд, в таинственном полумраке расцветали золотые и белые лилии…

Хоть отколупывай и к себе в квартиру тащи.

Натаха по-хозяйски осматривалась по сторонам:

– Однако хороший дом, почти не разбомбленный,[16] так, падальщики[17] поковырялись…

– Дай-то Боженька, чтобы без «синего фона», – проворчал Юркан.

– Типун тебе на язык! – Натаха сразу остановилась и проворно поплевала через левое плечо. – Тьфу, тьфу, тьфу!

– Ты, Юрка, накаркаешь. – Серый зачем-то выключил фонарь и сказал с нарочитой бодростью, словно объясняя кому-то: – Мы честные чердачники, не могилы роем…

И не двинулся с места, пока жадно, в две затяжки, не выкурил затрещавшую сигарету.

Воистину профессиональный фольклор ещё ждёт своих Колумбов от филологии. Может, когда-нибудь и дождётся. Начали же у нас с грехом пополам изучать воровской эпос, подвели теоретическую базу под детские страшилки о Чёрной Руке… Так вот, на любом заводе, где есть хоть одна мало-мальски серьёзная печь, вам непременно расскажут, как однажды сломался манипулятор, шурующий в этой самой печи, и, ухватив за шкирку, поволок в пламя рабочего. Люди, лазающие под землю, поведают про Горбатого каменотёса и «дедушку шубина» (именно так, с маленькой буквы), устраивающего завалы. Ну а «синий фон» – это бич Божий профессиональных кладоискателей. Кто видел его – утверждает, будто это такое свечение ярко-синего или голубого тона. Вот только видевших и способных позже что-либо утверждать очень немного, ибо встреча с «фоном» обычно заканчивается гибелью или умопомешательством. Потому как вызывает он панический страх, предвещает всевозможные беды и даже может выдернуть все кости, оставляя от человека бесформенную кровавую груду. «Ведьмин студень» братьев Стругацких, но не где-то «у них там», а здесь у нас в России, в Питере, и, если подумать, все соглашаются, что дыма без огня не бывает…

…На чердак вела лестница с обломанными ступенями. Первым по ним вскарабкался Серый. Он поднялся легко, без напряжения: не зря (даром что головкой ударенный) занимался когда-то самбо и «работал по камээсу».[18] Следом влезла Натаха – именно влезла, задыхаясь, пыхтя, любовь к компьютеру и эклерам давала о себе знать. Юркан одолел ступени последним, проклиная раненую руку и вполголоса матерясь.

На чердаке царили грязь и полумрак. Пол был покрыт вековой слежавшейся пылью, неким подобием не то ваты, не то войлока, при малейшем сотрясении испускавшим густое, медленно оседавшее облако.

– Ну, приступим, благословясь… – Осмотревшись, Серый вытащил из сумки маленькую мотыгу, отошёл в угол и, отворачивая лицо, принялся рыхлить «археологический слой». Потом достал лопатку и опустился на корточки, деловито начиная раскопки.

  21  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×