«А девушка-то с талией, – провожая её глазами, оценил Кудеяр. – С ножками девушка…» Стихийных бедствий вроде больше не ожидалось, и его мысли понемногу возвратились к приятному. Рита носилась туда-сюда по квартире, словно маленький вихрь. Иван караулил закипающий чайник и развлекался, мысленно сравнивая Риту с Клавой. Эта последняя была весьма далека от его личного идеала девичьей красоты, но отменный вкус участкового никакому сомнению не подлежал. «Такую в любое место лизни, халвой небось отдаёт. А бюст… Как говорят в подобных случаях на Востоке – на одну лечь, другой накрыться…»
– Снимай штаны! – прозаично велела материализовавшаяся из комнаты Рита. Скудин поднял бровь, и она сунула ему лохматую махровую простыню, восхитительно сухую и уютную даже на вид. – Хочешь радикулит заработать?
Зарабатывать радикулит Иван не хотел и послушно принялся раздеваться. Здесь же, на кухне, оставшейся посреди квартирного потопа единственным более-менее сухим Араратом. Рита тактично отвернулась к пеналу.
Сама она успела причесаться и переодеться всё в тот же трогательный беленький халат с оторванным пояском. Скудин фыркнул у неё за спиной, и она обернулась. А обернувшись – расплылась в неудержимой улыбке. Итак, наводнение поставило их на одну доску, заставив предстать друг перед другом в одинаковом неглиже. Всё, никаких больше тюрбанов из полотенца на фоне чуть ли не костюма и галстука!.. Правда, Иван в «дезабилье»[27] напоминал не ощипанного цыплёнка, а скорее уж римского императора в банный день. Этакий босоногий амбал в кокетливо-розовой простыне, накинутой наподобие тоги… Аве цезарь!
Рита подобрала его промокшие джинсы и повесила на кухонную бельевую верёвку, чтобы позже пройтись по ним утюгом. Почему-то ей вдруг стало ещё смешнее, она спросила себя, до какой стадии, интересно, дойдёт это их взаимное раздевание, и одновременно попыталась сообразить, не отыщется ли в глубинах буфета бутылочка коньяка. Ах, дивный анапский кагор!.. То-то славно разбежался бы он теперь по жилам и жилочкам, изгоняя и холод, и пережитое напряжение… и остатки взаимной неловкости…
…О нет, только не это! В дверь опять начали трезвонить.
Homo banditicus
Это было даже не собакинское «Дзынь! Дзынь!!». На сей раз звонок просто бился в истерике, заходясь одной сплошной трелью: «Дзз-ззз-ззз!!!»
Таким манером только сообщать о вулкане, внезапно пробудившемся в глубинах подвала. Или спасать табельный ствол, по нечаянности оставленный у соседки.
– Пожар в бардаке во время наводнения!.. – Рита чуть не выронила скудинские джинсы и уже привычно бросилась открывать. – Ну что там ещё, Андрон Кузьмич? Третья мировая война?
…Хуже. Причём существенно хуже.
На пороге стояли двое молодцов настолько мерзкого вида, что попробуй покажи таких в сериале про российскую мафию – и в газетных рецензиях заклюют наповал, скажут, что теперь таких не бывает. Ой бывают!.. Да ещё как бывают-то!.. Подобная разновидность человеческого существа имеет место у всех народов и во все исторические эпохи. Она даже не очень меняет свою характерную внешность. А именно: тупая наглая харя, не заслужившая называться лицом, отмороженный взгляд… плюс примета нашего времени – шишковатый череп, стриженный «а-ля зэк»…
Хомо бандитикус постсоветикус вульгарис.
О котором хорошо теоретизировать издали. А столкнувшись нос к носу, вряд ли успеешь и пискнуть.
– Нишкни, сука! – Не особенно громкий, но властный и полный гипнотизирующей угрозы рык человека уверенного, очень хорошо сознающего, что творит. Рот Рите мгновенно зажала крепкая, пахнущая табаком ладонь, и между ног, пакостно раздвигая полы халата, больно сунулось пистолетное дуло.
И происходило всё это не в злопыхательском боевике «из жизни криминальной столицы», а прямо здесь и сейчас. Происходило абсолютно всерьёз. И не с кем-то посторонним, а с ней…
– Дёрнешься, лишнюю дырку сделаю. – Спокойная констатация факта, который не замедлит произойти. – Гони чемодан!..
Видимо, в глазах молодой женщины отразилась приемлемая стадия ужаса, потому что жёсткие пальцы покинули рот и перебрались на горло. Рита сумела разлепить мгновенно пересохшие губы:
– К-к-акой чемодан?..
Голос был совершенно чужой. Взгляд метался с одного лица на другое, но, если бы прямо сейчас их спугнула милиция и потом обратилась к Рите за словесными портретами, она не смогла бы назвать даже цвета глаз и волос.