Ко времени моих слёз

– И в-третьих, – добавил с усмешкой Симеон, – все средства массовой информации, включая телевидение, находятся в руках наших врагов, а они-то уж никак не заинтересованы рекламировать деятельность ДВОР.

– И все же я хотел бы знать…

– Пожалуйста. Два примера, из тех, которых ты не знаешь. Система работает на Земле много тысячелетий. И все это время она пытается уничтожить силу, которая ей сопротивляется. Это наш Род, уходящий корнями в седую древность.

– Гиперборея…

– Именно так. Дважды Системе удавалось брать верх: когда она с помощью темных магов сбросила на Землю астероид, в результате чего погибли почти все цивилизации планеты и резко изменились формы биосферы, и когда она столкнула лбами две суперцивилизации.

– Атлантиду и Гиперборею…

– И это верно. Причем опять же на оба континента были сброшены астероиды. Так вот наша ратная служба вынуждена принимать превентивные меры, чтобы на возрождающуюся Русь не был сброшен очередной астероид.

Арсений Васильевич скептически поджал губы, исподлобья глянул на собеседника:

– Вы обладаете такой мощью?

– Община, как и каждая общность людей, является энергополевым структурным образованием – эгрегором, вырабатывающим и объединяющим энергию. Пока нам удается отводить астероиды мимо Земли, сил хватает. Однако наш враг не дремлет и ввел в действие более эффективные типы оружия – концептуально-методологическое, информационное, поголовное пси-зомбирование с помощью прямого воздействия на психику людей и, что более действенно, через средства массовой информации. Это оружие действует медленнее, нежели материально-физическое, зато эффективнее.

– Но ведь с ним бороться… невозможно…

– Мы боремся. Рать Рода – не только витязи, спецназ, военные люди, защитники чести и достоинства, но и писатели, поэты, ученые, политологи, историки. Нас мало, но вместе мы – сила, которую Система боится и которую пытается дискредитировать любыми способами. Особенно работает метод клейма: любые наши попытки заявить о себе, защитить свои права тут же называются «националистическим бредом», «шовинизмом», «оскорблением других наций» и даже «фашизмом», попробуй потом отмойся. Но мы боремся с врагом и на этом поле. Достаточно примеров?

Арсений Васильевич опустил голову. Он не знал, что ответить, ни гостю, ни себе.

Расен встал:

– Пусть подумает, я позвоню ему утром.

Поднялся и родомысл:

– Думай, родич. Тебе помогли обрести владени е, дали светиме ц, зажгли свет впереди. Теперь твой черед делать шаг вперед, преодолеть душевную лень. И очень тебя прошу: не спеши действовать, не делай ошибок. То ты месяцами живешь как перекати-поле, то вдруг срываешься с места и ныряешь в омут неподготовленного деяни я. Если бы не наши ратники, твою внучку увели бы враги, а ты уже и так потерял много.

Хлопнула дверь. Гости ушли.

Арсений Васильевич остался сидеть, понурив голову. Уши пылали, на душе скребли кошки, хотелось напиться до бесчувствия и забыть обо всем.

Тихо проблеял телефон.

Он встрепенулся, поднял трубку. Там царила глухая тишина.

Кто-то посмотрел на него, внимательно, оценивающе, с сомнением и надеждой.

– Мила, – прошептал он с комом в горле. – Я не знаю, что мне делать, помоги советом…

В трубке запульсировали гудочки отбоя.

Дощечка пятая

ПРЕОДОЛЕНИЕ

СИЛА

Хмурые тучи ползут над окраиной деревни, едва не цепляясь за трубы и крыши домов. Ветер дует порывами, неся мелкую водяную пыль. Холодно, сыро. Но Арсик ничего не замечает, наблюдая за тем, как его кораблики, вырезанные из толстой сосновой коры, плывут по огромной луже напротив дома: целая флотилия – двенадцать шхун, бригов, фрегатов под белыми и алыми парусами. На другом берегу «океана» – вражеская крепость с пушками, также вырезанными из коры, стенами и башнями из лучинок, и тысячи солдат, готовых открыть пальбу из мушкетов. Правда, в натуре солдат и мушкетов нет, их Арсений видит в своем воображении, но все равно будущее сражение захватывает дух. Еще немного – и начнется пальба.

А пока корабли плывут, подгоняемые ветром, не зная, что ждет их впереди…

На лицо упали капли дождя.

Арсений Васильевич поднял голову.

Низкие хмурые тучи придавили заросшее травой поле. Ветер. Холодно, сыро. Но это не Родомль, это небольшой аэродром под Жуковском, старый, практически не действующий, хотя здесь все еще стоит ангар чуть ли не столетней давности, вышка центра слежения и два стареньких «Ил-18», один из которых еще летает.