Ко времени моих слёз

Дошла очередь до линейного оператора России. В данный момент им являлся председатель совета директоров РАО «ЕЭС России» господин Шволин. Он быстро и сжато – имел большой опыт – рассказал аудитории о стихийно сложившейся в стране системе государственного управления, порожденной криминальным мышлением и криминальными методами работы должностных лиц страны, озабоченных личными и корпоративными интересами, о контроле над культурой и экономикой, об успешно проводимых в жизнь принципах разделения властных функций, в результате которого никто ни за что в стране не отвечал. Несмотря на все «успехи» демократии и созданные законы по обеспечению порядка. Минуты Шволину хватило на то, чтобы скупо доложить о сопротивлении Системе отдельных социальных групп и школ типа Славянских соборов и казачьих общин.

– Все? – спросил Диспетчер.

– Все, – кивнул докладчик, сжав губы в линию и погладив ладонью блестящий лысый череп.

– Вы не доложили о результатах работы с вышедшим из-под контроля оператором.

– В скором времени он будет нейтрализован.

– Каким образом?

– Организована цепочка зависимых событий, заканчивающихся ограничением свободы оператора. Те, кто нам мешал, сами же и помогли. В настоящее время он заблокирован в отделе Федеральной службы безопасности, который контролируется нашими агентами. Но мы можем и ликвидировать оператора в любой момент.

– Какое-то время он нам еще будет нужен. Перекройте ему все пути отхода и каналы связи, лишите информации, в случае необходимости пригрозите замочить детей. Не поможет – запрограммируйте его.

– Программа может фрустировать оператора до объективной психотравмы, а если это выйдет на уровень физиологии…

– Мне он нужен всего на полгода, пока я готовлю ему замену.

– Будет исполнено, Всеблагий, – наклонил голову Шволин.

– Теперь о главном. Необходимо до конца года увеличить в России плотность административно-чиновничьего поля до такого уровня, чтобы любое частное или правительственное решение нарушало чьи-либо интересы, как внутри страны, так и за ее пределами.

– Мы таким образом блокируем государственное управление…

– Одним ударом мы покончим с зарождающимся сопротивлением и добьемся фазового перехода страны в состояние постоянной внутренней войны.

– Я понял, Всеблагий.

– Идем дальше…

Более о конкретных личностях в ходе совещания не было сказано ни слова. Но судьба оператора, о котором шла речь, была окончательно решена.

Дощечка третья

ПЕРЕЖИВАНИЕ

ЛЕТО

Выпускники строились во дворе школы, перешучиваясь, толкаясь, улыбаясь, хохоча, радуясь лету, солнцу, свежему ветру – три одиннадцатых класса, почти девяносто юношей и девушек, готовых шагнуть в самостоятельную жизнь. Построились наконец, замерли. Директор начал торжественную речь, и его голос оказался последней каплей для Арсения: он заплакал! Не хватило сил сдерживать слезы. В этот момент он был, наверное, единственным из всех, кто понимал, что детство кончилось и они расстаются! С кем-то ненадолго, с кем-то навсегда.

Над школой зазвучала музыка, послышались слова школьного гимна:

• ­Вот и стали мы на год взрослей,
• И пора настает —
• Мы сегодня своих голубей
• Провожаем в прощальный полет.
• Пусть летят они, летят
• И нигде не встречают преград…

Музыка лилась и лилась, вызывая легкое веселое эхо, а он стоял и плакал с широко раскрытыми глазами, слепой от слез и сердечной тоски, чистый эмоциональный мальчик, веривший в счастливое будущее, мечтавший побывать на далеких планетах и увидеть звезды из космического пространства…

Темнота, мельтешение цветных пятен, серое безмолвие, какие-то бесформенные тени со всех сторон…

Боль в груди, будто на нее положили огромный камень, грозящий раздавить грудную клетку. Нечем дышать. Волны жара наплывают снизу, сменяются ледяным ветром…

Арсений Васильевич рванулся изо всех сил… и вынырнул из воды, хватая ртом воздух!

Он барахтался в холодной воде, мелкие злые волны сбивали дыхание, затягивали под себя, странное течение как гигантский пылесос уносило его от близкого берега, и не было сил сопротивляться.

Сулой, пришло откуда-то понимание ситуации, приливное течение… утону…

Не утонешь! – возразил кто-то внутри, плыви параллельно берегу, поток сулоя редко бывает шире тридцати метров, пересечешь и выплывешь. Только не суетись, не борись с течением, тогда действительно кранты.