Серийный бабник

– Мы вас оставим.

Дядя Митя даже не счел нужным скрывать свою радость. Он с теплотой и нежностью смотрел на свою фляжку с уцелевшим от нашествия подруг содержимым и больше ничем не интересовался. А подруги направились к спальне Виктора Алексеевича, где должна была находиться и Людмила. Ей они собирались задать несколько вопросов. В частности, и о том, что могло понадобиться в ее спальне Валькирии? Зачем она туда пришла?

Но подруги не успели задать Людмиле свои вопросы. Потому что, подходя к дверям спальни, услышали резкий женский голос. Он принадлежал Рине.

– Папа, ты должен избавиться от этой дряни! Ты сказал, что все держишь под контролем! И что в результате? Эта тварь продолжает свои непотребства!

– Риночка, что за слова, – попыталась утихомирить разбушевавшуюся дочь ее мать.

Но Рина ничего не желала слушать. К ее голосу присоединился еще и неслабый голосок Нины. Вдвоем они так нападали на Виктора Алексеевича, что подругам даже стало жаль старика. Но о чем это они? Кто дрянь? И что за непотребства она продолжает творить?

– А что вы тут делаете?

Подруги дружно обернулись и обнаружили, что позади них стоит и с удивлением смотрит на них сама хозяйка дома.

– Люда, вы тут? – смешавшись, произнесла Кира. – А разве вы не там?

И она, окончательно смутившись, ткнула пальцем в сторону спальни Виктора Алексеевича.

– Нет, – безмятежно произнесла Людмила. – Муж попросил, чтобы я приготовила ему ромашковый чай. Его любимый.

И она показала стаканчик с бледно-желтой жидкостью. Над стаканом поднимался пар. И подруг передернуло. В этот момент до ушей Люды донесся очередной вопль Ниночки по поводу «распутной дряни», и на лицо молодой женщины набежало облачко. Но затем она решительно расправила плечи.

– Простите меня!

В спальню Виктора Алексеевича она шагнула с таким видом, словно входила в клетку с дикими тиграми. А вместо подноса со стаканом ромашкового чая – безвреднейшего в мире напитка – у нее в руках, по меньшей мере, хлыст со свинцовым наконечником. Но стоило ей шагнуть за порог, как Нина с сестрой моментально заткнулись. Из чего подруги сделали вывод, что «распутная дрянь» – это и есть их молодая мачеха. Интересно, из чего падчерицы сделали такой вывод? Не может быть, чтобы он основывался только на их антипатии к ней. Должно быть что-то еще для подобных обвинений.

Между тем наступило суматошное утро. Оно ознаменовалось появлением в доме бригады медиков и опергруппы. И если первые вели себя деликатно и вскоре уехали, забрав тело Валькирии, то оперативники покидать дом не торопились. Явно считая, что в нем для них есть богатое поле деятельности. И, собрав в холле всех обитателей, они приступили к работе.

– Начнем мы с того, что поговорим со всеми свидетелями случившегося убийства гражданки Ирины Кудряшиной, – заявил один из оперов, которых Слепокуров притащил с собой.

Толпа обитателей дома встрепенулась, заволновалась.

– Но мы ничего не знаем про убийство!

– Мы спали, когда это случилось!

Однако оперативник был непоколебим.

– Что-то всегда можно припомнить, – заявил он. – Нужно лишь постараться.

Толпа невыспавшихся и потому злых и раздраженных людей снова возроптала. Но открыто возразить никто не посмел. И оперативники, разбив свидетелей на группы, принялись с ними работать. Подругам выпало беседовать с тем самым старшим опером – Никитой, который и занимался организацией бесед со свидетелями.

Старшему оперативнику едва ли исполнилось двадцать семь – двадцать восемь лет. И ростом он был невелик. Чуть выше Леси, но значительно ниже Киры. Даже до метра семидесяти бедняга не дотягивал. И при этом был упитанным – ну чисто колобок. Да еще на пальце у него красовалось тонюсенькое, но от этого не становившееся менее обручальным колечко.

– Ты посмотри! – прошептала Кира подруге, выразительно косясь на правую руку Никиты. – Даже таких смешных мужиков наши бабы разбирают!

– Увы, – скорбно произнесла Леся, которой ужасно хотелось спать и совсем не хотелось беседовать с Никитой.

Но пришлось. Подругам была задана куча вопросов по поводу их имен, домашнего адреса и возраста. Похоже, Слепокуров решил отомстить им таким образом. И лишний раз подчеркнуть, что между ними возможны только официальные отношения. И если подруги в чем виноваты, то ответят по всей строгости закона. Он лично их выходки покрывать не намерен.