Друг от друга

Войдя в дом, я начал подниматься по лестнице, что было бы совсем нетрудно, если б я не перенес пневмонию и так превосходно не пообедал. Квартира ее находилась на верхнем этаже, и мне несколько раз пришлось останавливаться, чтобы отдышаться, наблюдая, как изо рта вырываются облачка пара. Металлические перила кусались от холода. Пока я добрался до квартиры, опять повалил снег, и снежинки бились об окна лестничных пролетов крошечными ледяными пульками, вылетая из винтовки какого-то небесного снайпера. Я прислонился к стене, ожидая, пока смогу хотя бы поздороваться, и через некоторое время постучался в дверь фройляйн Мессман.

— Мое имя — Гюнтер. Берни Гюнтер, — представился я, снимая вежливо шляпу и протягивая ей свою мюнхенскую визитку. — Все в порядке. Я ничего не продаю.

— И отлично, — откликнулась женщина. — Потому что я ничего не покупаю.

— Вы — Вера Мессман?

Она стрельнула взглядом на мою карточку, на меня:

— Ну, это зависит…

— Например, от чего?

— От того, думаете ли вы, что это сделала я, или нет.

— Сделали что? — Я не возражал, пусть она поиграет со мной. Одно из преимуществ моей работы — возможность поддразнивать привлекательных брюнеток.

— О, ну вы знаете. Убила Роджера Экройда.

— Никогда не слыхал про такого.

— Агата Кристи, — подсказала она.

— И про нее тоже.

— Разве вы не читаете книг, герр… — Женщина опустила глаза на карточку, опять поддразнивая меня. — Гюнтер.

— Никогда! Для бизнеса просто губительно создавать впечатление, будто я знаю больше, чем рассказывают мне клиенты. По большей части они желают, чтобы человек, даже если он и не полицейский, вел себя, как полицейский. А полицейский, который цитирует Шиллера, им ни к чему.

— Ну хотя бы о нем вы слышали.

— О Шиллере? Само собой. Он тот парень, который заявил, что истина обитает в гуще обмана. Эту цитату мы повесили над входной дверью агентства. Он святой покровитель всех детективов.

— Да вы входите, герр Гюнтер, — пригласила она, отступая. — В конце концов, сверхосторожный достигает малого. Это тоже Шиллер, на случай, если не знаете. Он покровитель не только детективов, но и одиноких женщин.

— Каждый день узнаешь что-то новенькое, — заметил я и вошел в квартиру, с наслаждением вдыхая, проходя мимо Веры Мессман, запах ее духов.

— Нет, совсем не каждый. — Она закрыла за мной дверь. — И даже не каждую неделю. И не в Вене. И уж во всяком случае, не в нынешнее время.

— Может, вам стоит покупать газету?

— Отучилась от этой привычки. В войну.

Я взглянул на Веру еще раз. Мне понравились ее очки. В них у нее был такой вид, будто она прочитала все книги на полках, которые тянулись вдоль прихожей. Очень мне нравится, когда женщина, которая сначала кажется простенькой, все больше хорошеет, чем дольше ты на нее смотришь. Вера Мессман была как раз из таких. Через какое-то время у меня сложилось впечатление, что женщина она весьма и весьма красивая. Красивая женщина, которая зачем-то носит очки. Не то чтобы сама она сомневалась насчет своей внешности. И поведение ее, и манеру разговаривать отличала спокойная уверенность. Если б существовал конкурс красоты среди библиотекарш, Вера легко и просто выиграла бы его. Ей даже не пришлось бы снимать очки и распускать каштановые волосы.

Мы все еще неловко топтались в прихожей. И мне еще предстояло осчастливить ее, хотя, судя по ее разговору, сам мой приход уже стал для нее приятным разнообразием.

— Так как я никого не убивала, — сказала она, — и не состояла в преступной любовной связи — во всяком случае, с прошлого лета, меня страшно интригует, зачем все-таки ко мне пожаловал частный детектив.

— Расследованиями убийств я не занимаюсь, — сообщил я, — во всяком случае, с тех пор как перестал быть быком, то есть полисменом. Я разыскиваю пропавших людей.

— Тогда у вас работы невпроворот.

— И для меня приятное разнообразие быть вестником хороших новостей, — продолжил я. — Мой клиент, он предпочитает остаться неизвестным, желает вручить вам некоторую сумму денег. Взамен вам ничего не надо делать. Ничего. Только зайти завтра днем в банк Шпэнглера, в три часа, и расписаться на бланке в получении наличных. Вот, в общем, и все, что мне позволено сказать вам. Ну и еще назвать сумму. Двадцать пять тысяч шиллингов.

— Двадцать пять тысяч? — Вера сняла очки, что позволило мне убедиться, насколько я был прав. Она была настоящая красавица. — Вы уверены, тут нет никакой ошибки?