Бич времен

– Пшел вон!

Кто-то шарахнулся по кустам, потрещал ветками, и все стихло.

Иван невольно засмеялся, бросая мясо на снег.

– Выходит, мы не самые слабые в этих краях. Наверное, собака…

Они жарили ломтики конины, насаженные на прутья, и ели, обжигаясь. К этому рациону не хватало хлеба и соли, но оба понимали, что им, возможно, предстоит еще привыкать и к сырому мясу, чтобы остаться в живых. На помощь рассчитывать пока было нечего…

Глава 4

Несмотря на то что в этом страшном мире стоял вечный желтый день, их потянуло ко сну: биологические часы организма были настроены на привычный двадцатичетырехчасовой цикл. В лесу спать было холодно, да и небезопасно – костер еле горел, а у них даже не было зимней одежды.

– Придется идти спать в крепость, – сказал Иван, вскидывая глаза на стену здания, нависшую над ними. – Там хоть тепло, а повезет – так и уют найдем.

О том, что по зданию где-то, возможно, бродят «десантники», убивающие людей, он старался не думать.

Тая согласилась. Она была сыта, сил заметно прибавилось, к тому же на настроение благотворно влиял небольшой запас жареного мяса, завернутый в бересту и отягощавший карманы куртки Ивана. На пути к зданию они встретили мамонта, обгладывавшего кору березы. Мамонт был космат и явно ниже первого. Один бивень у него был сломан, и мамонт дрожал крупной дрожью, что было заметно даже сквозь густую бурую шерсть.

– Замерз, бедняга, – пожалела его Тая.

Иван отрицательно покачал головой.

– Они не боятся холода, тут что-то другое. Может, заболел.

Постояли, глядя на гиганта с явным сочувствием. Ветер донес издалека долгий тоскливый вой. Мамонт вздернул голову, хлопнул ушами, прислушался и молча подался в чащу, оставляя на кустах и ветках деревьев клочья шерсти.

– Паук? – нерешительно спросила Тая.

– Не похоже, крикунов тут достаточно и без пауков. Пойдем, незачем ждать приключений.

Они пробрались сквозь кустарник к стене здания – странно пятнистой, ячеистой, с рядом слепых черных пятен. Никаких дверей видно не было, а окна начинались метрах в двадцати от земли и, насколько хватало глаз, все были целые, без трещин и пробоин. Эти проемы Иван называл окнами больше по привычке, на настоящие окна они походили мало.

– Наверное, мы уклонились от дыры, – пробормотал Иван. – Поищем? Она должна быть недалеко.

Тая первой двинулась вдоль стены. Эксперт с невольной жалостью посмотрел на ее короткие сапожки. Тая часто проваливалась в снег до колен, и ноги, наверное, были совершенно мокрые. Как и у него, впрочем.

Они прошли около километра. Ячеи сменились выпуклостями, окна то пропадали совсем, то шли длинными рядами, а входа все не было. Пока шли, было тепло, но стоило остановиться, как холод возвращался под одежду… Посмотрели друг на друга и повернули обратно. Не успели пройти несколько десятков шагов, как впереди вдруг бесшумно отъехала в сторону часть казавшейся монолитной стены, и на снег вылился черный ручей. Снова пауки!

Тая подалась назад. Иван поспешил закрыть ее телом, поднимая вверх руку с дубинкой. Но паукам было не до них: ни один не свернул в сторону и не посмотрел на замерших людей. По снегу они передвигались так же быстро и плавно, как и по твердой земле, словно скользили по нему на невидимых лыжах, и, лишь приглядевшись, можно было заметить, как работают их членистые ноги. Странные это были пауки. И не потому, что размеры их превышали размеры любого паука на земле. Было в них нечто от гибкости змей, и от механической равномерности и целеустремленности машины, и что-то еще – неуловимое изящество геометрических форм, запах мысли и опасности, что всегда отличало живое от неживого…

Ручей пауков исчез за деревьями, на снегу остался только странный дырчатый след, непохожий на след живого существа. «Противоречие, – подумал Иван. – В них много и от живого, и от неживого…» Он вспомнил – дверь! И потянул Таю за собой.

– Бежим.

Через несколько секунд они оказались в здании, и тут же блок стены совершенно бесшумно и без помощи каких-то видимых механизмов стал на место и закупорил проход. Наступила темнота и тишина. Иван зажег фонарь и зажмурился от брызнувших со всех сторон искр.

Они стояли в ледяном гроте – таково было первое впечатление. Слегка наклонные стены – в пластах хрустального, с белыми прожилками льда, сводчатый потолок – сплошной искрящийся слой снега со льдом. Однако это был не лед. Материал стен грота был теплым и щипался электричеством. Лишь пол не создавал иллюзий насчет своей основы – металл, похожий на хромистую сталь.