Красношейка

— Я только сказал, что это просто смешно, — сказал Харри и развернулся. — Это все.

— Хватит, Харри! Не знаю, зачем ты приехал сюда за Волером, если подозревал, что что-то подобное может случиться. Но я знаю одно: больше я не желаю об этом слышать. Я вообще не желаю слышать от тебя никаких инсинуаций на кого бы то ни было. Ясно?

Харри посмотрел на дом Ульсенов, Желтый, ниже других домов, и живая изгородь тоже ниже, чем у соседей. Среди домов на этой залитой заходящим солнцем улице домик Ульсенов казался беззащитным. И одиноким. В воздухе горько пахло костром, с ипподрома Бьерке доносились обрывки металлических фраз из динамиков.

Харри пожал плечами:

— Прошу прощения. Я … в общем, вы знаете.

Мёллер положил руку ему на плечо.

— Она была лучше нас всех. Я знаю, Харри.

Эпизод 65

Ресторан «Скрёдер», 2 мая 2000 года

Старик держал в руках «Афтенпостен». Он увлеченно читал о фаворитах на предстоящих бегах, когда заметил, что к его столику подошла официантка.

— Добрый день, — сказала она и поставила перед ним поллитровый стакан пива. Как обычно, не говоря ни слова, старик пристально смотрел на официантку, пока та считала мелочь, которой он с ней расплатился. Возраст этой женщины было сложно определить, но старик предположил, что ей больше тридцати пяти, но меньше сорока. Вид у нее такой, словно жизнь у нее не легче, чем у посетителей ресторана. Должно быть, натерпелась за эти годы. Но она все равно улыбалась. Официантка удалилась, и старик, озираясь по сторонам, отхлебнул из стакана.

Он взглянул на часы. Встал, подошел к телефону-автомату в дальнем углу ресторана, опустил в него три кроны, набрал номер и стал ждать. После трех гудков трубку взяли, и он услышал ее голос:

— Юль.

— Сигне?

— Да.

По ее голосу он понял, что она уже боится, что она узнала, кто говорит. Он звонил уже в шестой раз — может, она уже уловила его график и сегодня ждала его звонка?

— Это Даниель, — сказал старик.

— Кто это? Что вам нужно? — задыхаясь, спросила она.

— Я же говорю, это Даниель. Я только хотел снова услышать то, что ты говорила в тот раз. Помнишь?

— Прекратите. Даниель умер.

— «Сохранять верность и в смерти», Сигне. Не до смерти, а в смерти.

— Я звоню в полицию.

Он повесил трубку. Потом надел шляпу и пальто и вышел на залитую солнцем улицу. В парке Санктхансхёуген уже раскрылись первые почки. Все было как раньше.

Эпизод 66

Ресторан «Диннер», 5 мая 2000 года

На фоне ровного ресторанного гула — шума голосов, звона столовых приборов и шарканья суетящихся официантов смех Ракели звучал как-то по-особому.

— …И не на шутку перепугался, когда увидел, что кто-то оставил мне сообщение на автоответчик, — говорил Харри. — Ну, ты знаешь, там мигает такой огонек. А потом на всю комнату раздается твой командный голос. — Харри перешел на бас. — «Это Ракель. Встречаемся в „Диннере“ в пятницу в восемь вечера. Оденься поприличнее и не забудь бумажник». Ты до смерти напугала Хельге, мне пришлось дать ему двойную порцию корма, чтобы успокоился.

— Я так не говорила! — со смехом возразила Ракель.

— Ну, примерно так.

— Нет. Это все из-за тебя, из-за твоего автоответчика. — Она тоже попыталась заговорить басом: — «Это Холе. Говорите». Это так… так…

— Harry?^[46]

— Точно!

Это был замечательный ужин, замечательный вечер, и вот пришло время все испортить, подумал Харри.

— Мейрик отправляет меня в Швецию, шпионить за нацистами, — сказал Харри, вертя в руке стакан. — На шесть месяцев. Уезжаю в эти выходные.

— А-а.

Харри поразило, что ее лицо не выразило никаких чувств.

— Сегодня звонил Сестрёнышу и отцу, рассказал им, — продолжал Харри. — Отец поговорил со мной и даже пожелал удачи.

— Это хорошо. — Ракель чуть улыбнулась и углубилась в изучение меню. — Олег будет по тебе скучать, — добавила она тихо.

Харри поднял глаза, но поймать ее взгляда не смог.

— А ты? — спросил он.

Ракель ухмыльнулась.

— Здесь есть банановое мороженое а-ля Сычуань, — сказала она.

— Закажи два.

— Я тоже буду по тебе скучать, — сказала она, переводя взгляд на другую страницу меню.

— Сильно?

Она пожала плечами.

Харри повторил вопрос. Он увидел, как Ракель набрала воздуха в грудь, уже собралась ответить, но выдохнула. Потом вдохнула снова. Наконец она сказала:

---

46 Здесь: Тревожит (англ.)