74  

— Красный свет, — сообщила она спокойно.

Харри ударил по тормозу.

— Прошу прощения, — произнес он.

Как он себя с ней ведет? Зачем он посмотрел, нет ли у нее обручального кольца? О господи!

Харри выглянул в окно и сразу припомнил то место, где они остановились.

— Какие-то проблемы? — спросила она.

— Нет-нет. — На светофоре загорелся зеленый свет, Харри нажал на газ. — Просто у меня плохие воспоминания об этом месте.

— У меня тоже, — сказала она. — Пару лет назад я проезжала здесь на поезде, как раз после того, как одна полицейская машина проехала переезд и врезалась в ту стену. — Она показала рукой. — Это было ужасно. Один полицейский повис на изгороди, как будто его распяли. Я потом несколько ночей подряд не могла заснуть. Мне рассказывали, что полицейский, который вел машину, был пьян.

— А кто вам это рассказывал?

— Так, один, я с ним вместе училась. Из Полицейской академии.

Они проехали Фрёен. Виндерн остался позади. Далеко позади, подумал Харри, будто решив это для себя — окончательно и бесповоротно.

— Так вы учились в Полицейской академии? — спросил он.

— Вы с ума сошли? — Она снова рассмеялась. Харри нравился ее смех. — Нет, я изучала право в университете.

— Я тоже, — сказал он. — В каком году вы туда поступили?

Какой ты хитрец, Холе!

— Я закончила его в девяносто девятом.

Харри начал в уме вычитать и складывать. Да, ей минимум тридцать.

— А вы?

— В девяностом, — ответил Харри.

— Тогда вы должны помнить концерт группы «Рага Рокерз» во время «Юстиваля» в восемьдесят восьмом!

— Конечно помню. Я был на нем. В саду.

— Я тоже! Было здорово, правда? — Она посмотрела на него. Ее глаза блестели.

«Где? — думал Харри. — Где ты была?»

— Да, было классно. — Харри уже плохо помнил сам концерт. Но он вдруг отчетливо вспомнил тех девчонок, которые выпрыгивали из толпы, когда играли «Рага Рокерз».

— Но если мы вместе учились, у нас должно быть много общих знакомых, — предположила она.

— Сомневаюсь. Я уже работал в полиции, и мне было не до студенческой тусовки.

Молча они проехали перекресток с улицей Индустригата.

— Можете высадить меня здесь, — сказала она.

— Вам именно сюда?

— Да, тут уже недалеко.

Харри съехал на обочину, она повернулась к нему. Непослушная прядь волос упала ей на лицо. Взгляд, мягкий и холодный одновременно. Карие глаза. Внезапно Харри пришла в голову совершенно неожиданная и безумная мысль: ему захотелось поцеловать ее.

— Спасибо, — сказала она и улыбнулась.

Она повернула ручку двери. Но ничего не произошло.

— Прошу прощения, — сказал Харри, перегнулся через нее и вдохнул запах ее духов. — Этот замок… — Он с силой толкнул дверь, и она открылась. Он чувствовал себя как пьяный.

— Может, еще увидимся, — сказала она.

— Может быть.

Ему захотелось спросить, куда она идет, где она работает, нравится ли ей ее работа, что ей еще нравится, любит ли она кого-нибудь, не хочет ли она пойти с ним на концерт, пусть и не на «Рага Рокерз». Но, к счастью, было слишком поздно, она уже шла своим балетным шагом по тротуару улицы Спурвейсгата.

Харри вздохнул. Он встретил ее полчаса назад и даже не спросил, как ее зовут. Пожалуй, пора его списывать в архив. Досрочно.

Харри посмотрел в зеркало и самым бессовестным образом развернул машину посреди улицы. До Вибесгате было недалеко.

Эпизод 41

Улица Вибесгате, Майорстуа, 3 марта 2000 года

Тяжело дыша, Харри миновал четвертый лестничный пролет. На пороге квартиры его с улыбкой ждал мужчина.

— Прошу прощения за лестницу. — Мужчина протянул ему руку. — Синдре Фёуке.

У него в глазах по-прежнему горела юность, но лицо свидетельствовало — да, он побывал на двух мировых войнах. Как минимум. Остатки седых волос были зачесаны назад. Поверх грубой красной рубахи надет свитер. Рукопожатие было коротким и крепким.

— Я только что сварил кофе, — сказал он. — Я знаю, зачем вы пришли.

Они прошли в гостиную, обставленную как рабочий кабинет. Посреди комнаты, на бюро, стоял компьютер. Повсюду валялись бумаги, на столах и на полу вдоль стен лежали стопки книг и журналов.

— Я тут еще не совсем прибрался, — сказал он, расчищая для Харри диван.

Харри посмотрел на стены: никаких картин, только календарь с пейзажем Нурмарки.

  74  
×
×