Но подругам почему-то не казалось, что человек, потерявший документы, – обязательно разиня и недотепа. Разные бывают ситуации в жизни. И наживаться на несчастье другого – это по меньшей мере гадко. Позиция соседки была им неприятна, но в какой-то степени они могли понять эту женщину. Федька ей сосед, вырос на ее глазах. А кто ей те люди, которых он обманывал? Никто, и звать их никак.
Гадко. Очень гадко!
Вот только вопрос: насколько все же гадко? Достаточно ли для того, чтобы убить мошенника?
– Лично я ограничился бы тем, что рожу подлецу начистил, – высказался молчавший до сих пор Сеня.
– А и такое бывало! – радостно подхватила соседка. – И не раз! И били нашего Феденьку, и ребра ему мяли, и зубы выбивали. Только все не в коня корм!
– Что?
– В смысле, не шла Федьке впрок наука. Все скакал, все прыгал. Вот и допрыгался! Ох, мать-то в горе в каком будет! Один он у нее был, кровиночка! Что же она, сердешная, теперь на старости лет делать-то будет? Кто же ей стакан воды подаст? Некому!
– А что мать растила Федора одна?
– Почему? Муж у нее имеется. Отец Федькин. Только он очень уж за воротник залить любит. Но ничего, как сосед он мне не мешает. Всегда тихо выпивает. Без дебошей. Но, с другой стороны, сыном ему заниматься недосуг было. Так что учился всю жизнь Федька так, что плакать хотелось. То есть мне хотелось, а родителям его по фигу было. Еще и посмеивались: ничего, мол, сами не академики. И сыну нечего в князья рваться. А оно вон как получилось. Погиб парень-то без присмотру да без науки.
Соседка закручинилась. Похоже, она действительно питала к соседу теплые чувства. А вот Кира невольно подумала про себя, что по паспорту Федору уже стукнуло двадцать пять. Вполне приличный возраст. Во всяком случае, достаточный для того, чтобы осознавать и самого себя, и свое место в этой жизни, и, главное, хорошо или нет то, чем он занимается.
Однако соседку Федор интересовал исключительно с позиции, не писал ли он на пол мимо унитаза в туалете и не покушался ли он на ее щи с мясом, готовящиеся в общей кухне. Так как с этой стороны вопросов к Федору и его родителям не возникало, то женщина не особенно ими и интересовалась. Духовный мир Федора, его вопросы и запросы были ей глубоко безразличны. И все же женщина утверждает, что Федя был ей симпатичен.
– А не было ли у Федора близкого друга?
– Или девушки?
– Насчет девушки ничего не скажу, не знаю. А вот дружок у него был! Борька!
– Борис?
Это имя вызвало в душе у Киры вполне понятный всплеск эмоций. Приятеля Нади, покусившейся на паспорт деда Илларионова, тоже звали Борисом.
– Борис, говорите?
– Он самый. На пару с ним Федька и делишки свои, я думаю, обделывал. Ох и поганцы, натворили дел!
И тут же соседка добавила совсем другим тоном – рассудительным и жалостливым:
– А теперь надо бы Борьку предупредить, как бы и ему тоже не перепало. Вместе ведь работали, вместе и отвечать!
Надо-то надо, но самой тащиться к Борьке ей совершенно не хотелось. Своих дел было по горло. Да и лень. Да и незачем. Не ее это дело.
– А адрес? Адрес этого Бори вы знаете?
– Ну, живет он в доме напротив. В нашем же дворе, но дом по другому адресу числится. Да его квартиру легко узнать. У Борькиной матери все окна цветами заставлены. Вот ведь странное дело: мыть окна она не моет, грязные они у нее, свет почти не пропускают. А цветы у нее всегда такие, что диву даешься. И цветут, и в рост прут! И зеленые такие, прямо зависть берет иной раз! Тут сама мучаешься, мучаешься, а ничего, кроме двух травинок, и не вырастает. А у нее прямо джунгли на окне. Ну, вот по этим цветам вы ее квартиру и найдете. Смекаете?
Друзья смекали. Надо было идти к Борису и разбираться с ним. Не иначе, как он был в курсе тех махинаций, за которые поплатился его дружок. И еще существовала возможность, что и второй парень тоже находится в опасности.
И, уже уходя, Леся задала последний вопрос соседке:
– Скажите, а кто у вас сегодня на лестнице шумел?
– Шумел? Не знаю. Я на работе была. Только недавно вернулась.
– А бабушки с маленькими детьми в каких квартирах живут?
– Да нету у нас на лестнице детей. Хотя нет, вру! К бабе Саше внучок приехал. У нее сын…
– Где бабушка Саша живет?
– Бабушка Саша? Вы даже не вздумайте ее так величать, обидится. Для посторонних она не иначе как Александра Константиновна. Гордая она очень.
– Так, и где ее квартира?
– Она прямо над нами живет. А мальчонка у них Виталик. Или Павлик? Вечно я имена путаю. Но хороший мальчик. Вежливый. Хотя и малыш еще совсем.