Рука, сердце и кошелек

Это оказалось сложней, чем они представляли. И подруги преисполнились самых мстительных мыслей насчет Сергея.

– Если вернется, я его придушу! – говорила Кира.

– Если останутся силы, – добавляла благоразумная Леся.

Но тут раздался звонок в дверь, и подруги насторожились.

– Если это Сергей, то для него же лучше, если он явился хотя бы с горячей пиццей!

Но за дверью обнаружился совсем не Сергей с пиццей. Это был Барклаев, а в руках у него была глубокая миска с чем-то одуряющее вкусно пахнущим. Вот только сам Барклаев выглядел неважно. Какой-то он был весь бледный и помятый. Тем не менее подруг он приветствовал дружелюбной улыбкой и сказал, протягивая миску:

– Это вам!

– Спасибо, а что это?

– Посылка от тети Наташи. Как обычно, пирожки. И еще тут творожок для Леси.

– Творожок?

Леся была изумлена. Если что и было в ее меню нелюбимым блюдом, то именно творог. Его Леся переносила лишь соленым, с добавлением свежей зелени и мелко рубленных молодых стрелок чеснока.

– Ну да, верно, – смутился Барклаев. – Творожок-то он с утра был. А к вечеру тетя Наташа из него сырников наделала. Вот они, кушайте, девчонки. Вкусные. Я сам пяток умял, прежде чем тетя Наташа их у меня отняла и к вам послала.

После этого Барклаев вошел в дом и огляделся по сторонам.

– А что это у вас тут? Разгром – не разгром, переезжаете, может?

– Нет. Затеяли перестановку, но вот несколько переоценили свои силы.

– Так я вам помогу! – оживился Барклаев. – Тягать шкафы – это как раз ко мне! Мне мать с сестрами всегда это дело поручали. Я это даже люблю. Вы мне только говорите, что двигать? И куда?

Вот это дело! Вот это подруги понимали и полностью одобряли. Говорить, что и куда двигать, это они могут.

Но все же добрая Леся участливо поинтересовалась у Барклаева:

– А ты умеешь? Потому что, извини, но выглядишь ты как-то неважно.

– Ничего. Сейчас мне уже полегчало. Вот утром да, нехорошо было. Да и днем тоже. Но к вечеру отошел.

– А что с тобой было?

– Ты заболел?

– Вроде бы вчера ты выглядел совершенно здоровым.

– Ну, не могу я пить столько, сколько этот старикан! – горестно взвыл Барклаев, хватаясь за голову. – Я и половины его дозы не осилил. А утром на ноги встать не мог, а он огурчиком по дому носился.

– Так вы с Тараканом вчера всю ночь пили?

– Не пили, а знакомились, – строго произнес Барклаев. – Это, девчонки, две совершенно разные вещи. Но вам, женщинам, конечно, этого не понять.

Подруги хотели на него обидеться за эту реплику, но вовремя вспомнили, что Барклаев еще для них шкафы двигать будет, и вовремя прикусили свои язычки. С помощью Барклаева, который активно потел и старался, им удалось передвинуть почти всю мебель на свои прежние места. Треснувшее зеркало Барклаев также вытащил из рамы, озабоченно покачав головой:

– Разбитое зеркало – семь лет несчастий.

– Ты веришь в эту ерунду?

– Или кто-то близкий может умереть.

– Глупости.

– Но если из этих кусков вырезать новые зеркала, то, глядишь, все и обойдется.

И Барклаев, даже отказавшись от ужина, озабоченно сопя, взял куски зеркала под мышку и отчалил обратно к своему новому другу, сказав, что у того в мастерской есть подходящий инструмент. Он уже все видел. И завтра подруги получат вместо одного старого и треснувшего зеркала сразу два новеньких.

– И полочки вам сделаю. Повесите их у себя в ванной вместо той стеклянной штуки, от которой одни осколки остались. Честное слово, и чем вы только думали, когда решили ее снимать без мужской помощи?

С этими словами Барклаев и ушел, все так же озабоченно качая головой. Но подруги недолго были в одиночестве. Едва они успели распихать остатки вещей на свои места и сложить уцелевшие пузырьки, баночки и тюбики в один мешок, как в дверь снова позвонили.

Теперь это был Сергей. Ясно, что совсем покинуть поселок без рубашки он не мог, а долго гулять на улице ему не позволили комары. Но Сергей явно рассчитывал, что подруги встретят его присмиревшие и униженно молящие о помощи. Тот факт, что вся мебель снова стояла на своих местах и в доме не было даже следов учиненного им беспорядка, привел последнего в замешательство и недоумение.

– Вы что? Все уже убрали?

– Как видишь.

– А ужин? – сварливо поинтересовался Сергей. – Ручаюсь, ужин вы приготовить так и не удосужились! Так я и знал! Будем снова жевать несъедобные сосиски или отвратительные пельмени.