– Ты хороший противник, – сказал он Тормару. – Ты дрался честно и славно. – И повернулся к Стоуму: – Я победил твоего парня не один раз, а трижды. Ты по-прежнему утверждаешь, что мы сговорились? Или что твой прежний вышибала ничем не хуже меня?
Трактирщику возразить было нечего, но и согласием отвечать почему-то до смерти не хотелось. Тут кто-то из зрителей злорадно стегнул проигравшего:
– Ты слабак, Тормар! Только вид делать горазд, а так тебя всякий…
Венн сразу оглянулся в ту сторону:
– Кто сказал? Иди сюда, покажи нам, слабакам.
Говоривший, конечно, выйти не пожелал, а люди только пуще захохотали, тыча пальцами в незадачливого насмешника. Наверное, он поставил деньги не на того и теперь не мог смириться с потерей. Тормар не стал дожидаться, пока Стоум вслух заявит о найме нового охранника. Он поднялся на ноги и пошёл в дверь, зло отшвырнув кого-то с дороги.
– Я беру этого человека, – комкая в ладонях передник, громко объявил Стоум. – Он получает своё место согласно обычаю и закону…
Волкодав кивнул ему и вернулся забрать оружие. Мыш уже доедал свой хлеб с молоком. Хозяин был цел и на добро никто не покушался, так о чём беспокоиться?… Волкодав устроил меч за спиной, прошагал через комнату, где уже расставляли в обычном порядке потревоженные столы, и занял подобающее место возле двери.
Когда всё более-менее успокоилось и на нового вышибалу перестали пялить глаза, Стоум подошёл к нему и тихо, но с большим чувством проговорил:
– И что за нелёгкая вынесла тебя из лесу, венн? Один убыток от вашего племени, с какой стороны ни поглядеть!… Да ты знаешь, что со мной теперь будет?… Парень, которого ты прогнал, это ж был Сонморов человек!…
8. Сонмор
Волкодаву не нравилось нарлакское слово «трактир». По его разумению, оно происходило от «тракта»: так в этой стране именовали дороги. А чего хорошего можно ждать от дороги?… Ну то есть, конечно, в веннских лесах уже мало кто верил, что, отправившись из дому в путь, денька этак через три как раз и притопаешь пешком на тот свет. Тем не менее, ни один венн не стал бы строить избы на заброшенной старой дороге. Кому же охота, чтобы ушло из дому согласие, достаток, здоровье?… Да какое там строиться! Никто здравомыслящий даже дерево, выросшее на былой тропе, не срубил бы для хорошего дела. Не будет добра!
Как после этого в трезвом рассудке назвать по имени дороги место, где люди едят? Где они хлеб в руки берут?… Даже сольвенны и те были умней. Они подавали пищу в «храмах корчемных», то есть «домах для еды», или попросту – харчевнях, корчмах…
Такие, впрочем, рассуждения отнюдь не мешали Волкодаву благополучно торчать, подпирая косяк, у двери, исправляя службу охранника. Гораздо больше надоедали ему беспрестанные жалобы Стоума, хотя его стенания он упорно пропускал мимо ушей. Что взять с сольвенна?… Да ещё с перепуганного. Трактирщик ждал скорого и жестокого разорения. Виноват в котором был, конечно, опять-таки Волкодав.