Фантастика

Штыка с его московским мочилой как ветром сдуло.

Гражданин подошел.

Сначала еле двигался, но когда Серега понял, что останется жив, и съехал с «токо-така», шаг незнакомца сразу ускорился.

— За что это они тебя пристрелить хотели? — с любопытством спросил он, присаживаясь на корточки.

Значит, все-таки слышал выстрелы? И не убежал? Чудно.

— Ногу зашиб? — гражданин помог подняться, довел Серегу до штабеля бревен, усадил. — Жалко. Такие ноги беречь надо. Какой спурт!

— Чего? — насторожился Дронов.

— Спурт. Рывок в забеге. Я не замерял, но, по-моему, на мировой рекорд тянет. Конечно, когда в спину из «Макарова» палят, всякий припустит, но такой скорости я еще не видывал. Так за что тот парень в тебя выстрелил?

Не «стрелял», а «выстрелил»? Значит, дядька видел только самый конец — как Серега, пригнувшись, дул вдоль шпал. Ну да, раньше ему товарняк заслонял, понятно.

— Не знаю. Шпана какая-то привязалась, — пробурчал Серега и потрогал щиколотку. Кажется, опухает.

— А ты сам кто? — не отставала любопытная шляпа.

Между прочим, он мне жизнь спас, подумал Серега и ответил по-вежливому:

— Серега я. Дронов.

— А я Иван Пантелеевич. Будем знакомы.

Крепко пожал руку.

Потом обернулся к машине, крикнул:

— Эй, Володя, давай сюда.

Если на черной «волге» раскатывает, да еще с водилой, значит, какой-то шишкарь.

Тачка переехала на эту сторону, подрулила вплотную к штабелю.

— Ну-ка, развернись. Посвети сюда дальним.

Серега прикрыл глаза от яркого света, а Иван Пантелеевич присел, расшнуровал ему ботинок и осторожно пошевелил ступню.

— Тихо, не дергайся… Слава богу, не перелом. И связки вроде целы. Ерундовское растяжение. Через три дня заживет. Повезло тебе. И соколам тоже.

При чем тут соколы, Серега не врубился. Подумал, может, ослышался.

— Вы доктор, да?

Очень уж ловко дядька ощупал ногу, даже больно не сделал.

— Нет, Сергей, я не доктор, — весело ответил Иван Пантелеевич, выпрямляясь. — Я человек, который доверяет своей интуиции. И если она за каким-то хреном велит ему не сидеть у закрытого шлагбаума, а на минутку выйти и подышать свежим воздухом, я ее слушаю.

Сколько дядьке лет, понять было трудно. Лицо у него было не то чтобы молодое, но и не старое. Хорошее такое лицо, крепкое.

— А еще, Сережа, я член правления спортивного общества «Ленинские соколы». И сейчас ты поедешь со мной — все равно на одной ноге далеко не упрыгаешь. Двинем мы с тобой в одну хорошую больницу, где тебе грамотно наложат повязку. А по дороге, Сергей, у нас с тобой будет очень серьезный разговор.

II. Исполнение желаний

Глава шестая

Представитель сильного гендера

Нынче с утра саундтрек как взбесился. Еще толком не проснувшись, Роберт услышал вздохи труб и нервные взвизги струнных, а стоило ему открыть глаза и прищуриться от льющегося в спальню солнца, как грянула увертюра: мощная, торжественная, с взлетами, от которых замирало сердце.

Музыка вела себя неординарно и позднее, когда Дарновский умывался, брился, «брал» душ (он любил англицизмы, считал, что они придают его манере выражаться неповторимость и шарм). Потом неспешно завтракал с женой (ей на работу было к двенадцати, у него же четверг и вовсе числился «библиотечным днем»), а сам всё прислушивался к мелодическому буйству, обрушившемуся на его душу. Или на мозг? Этот вопрос он для себя за десять лет так и не решил. Если у человека есть душа, то наверное все-таки на душу.

«Саундтреком к лайфстори» Роберт прозвал свою внутреннюю музыку, еще когда был сопливым щенком и только-только привыкал жить с Даром. Не такое дурное название, между прочим. Если относиться к жизни, как к кинокартине, в которой ты играешь главную роль. Правда, с режиссером ты никогда не встречался и сценария не читал, но это у всех так. Роберт, по крайней мере, хоть слышит музыкальное сопровождение, а другим не дано и этого. Музыка к фильму «Жизнь Р. Дарновского» была качественная, не такая, как в кичовых киноподелках, где, если на экране происходит что-то грустное, то ноют флейты и скрипки, а если кто пошутил или поскользнулся на апельсиновой корке, то за кадром звучит «ха-ха-ха». Саундтрек у Роберта очень часто не совпадал, а то и контрастировал с происходящим. Вроде день как день, ничего особенного от него не ожидаешь, но музыка обещает: жди, готовься, сегодня что-то случится.