Суперневезучая

Лиза не спорила. Она не умела воспринимать дорогие вещи так, как ее муж. Всем телом, каждой клеточкой своего существа, разума, своей души.

Ах, как он переживал, когда у них не получилось купить ту самую машину, которую он присмотрел на страницах очередного каталога. Вообще-то у них была машина. Серенький «Опель-Вектра», который служил им верой и правдой уже много лет. И почти не требовал за собой ухода. Лиза была очень довольна их машиной. И с удовольствием ездила бы на преданном «Опеле» и дальше. Но муж был категорически против.

– Эта рухлядь! – восклицал он, глядя в окно. – Видеть его больше не могу! Что за старомодный рыдван! Что за уродство!

Конечно, их «Опель» не был породистым скакуном, а всего лишь обычной рабочей лошадкой. Но он всегда доставлял их в нужное место и в нужное время. А если не успевал, то не его в том была вина. Муж частенько забывал поменять масло или долить охлаждающей жидкости. И машина начинала барахлить.

– Дерьмо! – злился в таких случаях муж. – Даже на автосервис на такой машине стыдно ехать! Я знаю, все механики презрительно хихикают у меня за спиной!

И муж загорелся покупкой новой машины – угольно-черного «ВМВ» со скошенной мордой и хищно поблескивающими фарами. Лизе машина не понравилась. Она была чужая, не для их с мужем жизни. Для людей с совсем другим достатком, другого уровня жизни. Но Лиза промолчала. А муж принялся копить деньги на новую машину. Взял кредит, залез в долги, но нужную сумму все же набрал.

Лиза хорошо помнила тот злополучный день, когда они собрались в автосалон. Выехали они слишком рано. Автосалон оказался еще закрыт. И Лиза, желая сделать мужу приятное, предложила пойти в самый крупный и дорогой универмаг их города. Она отлично знала, как ее муж любит подобные места, где за сверкающими витринами выставлены те самые дорогущие вещицы, которыми он любовался на страницах каталогов и журналов.

Разумеется, муж не отказался. И Лиза, горя желанием доставить мужу как можно больше удовольствия, постаралась продемонстрировать свой интерес к дорогим безделушкам.

– Смотри, какие чудесные фигурки!

Лизин восторг был почти что неподдельным. Фарфоровые фигурки балерин в кружевных пачках, цветочниц с ажурными плетеными корзиночками в руках и маленьких девочек в почти воздушных юбочках в самом деле заворожили ее. Желая рассмотреть фигурки поближе и понять, как же сделана такая красота, Лиза оступилась. И… О, ужас! Рухнула прямо на стеклянную витрину!

Вообще-то Лиза всегда была уверена, что стеклянная витрина в магазине – вещь крепкая. Все-таки ее делают с расчетом на то, что кто-то может случайно ее ударить (или даже не совсем случайно). Но эта витрина оказалась какой-то очень уж хлипкой. Или это Лизино невезение оказалось виновато, только витрина осыпалась вниз острыми осколками. Лиза упала на прилавок. И ее осыпал еще один дождь осколков – на этот раз цветных. Это погибали балерины, цветочницы и прочие фарфоровые фигурки.

– Боже! – воскликнули продавщицы, когда наконец обрели голос. – Что же вы натворили?!

Лиза молча шевелилась, пытаясь подняться. Никто не пришел ей на помощь. Продавщицы были в шоке. А муж… Муж впал в странное состояние, словно превратившись в соляной столб. Как он смотрел на Лизу! Так, словно увидел ее в первый раз.

А потом было долгое разбирательство в кабинете директора магазина. Того спешно вызвали из дома. Лиза ничего не могла сказать, держался директор вежливо, но твердо. За испорченный товар придется заплатить. Сколько? Минуточку, продавщицы подсчитают убытки и принесут счет.

Когда счет принесли, то первым взглянул в него муж. Побледнел он так сильно, что Лиза поняла без слов, дела их плохи. Конечно, муж заплатил. Не моргнув глазом вытащил из кармана пухлую пачку денег и отсчитал нужную сумму с таким видом, словно сорил мелочью. Директор был поражен. Продавщицы сражены. А муж, наслаждаясь своим триумфом, поднялся и с величественным видом сказал:

– Пойдем, дорогая! У нас сегодня есть дела поприятней, чем разбираться со всяким сбродом.

Но все это была игра на публику. И как только публика исчезла, Лизин муж впал в отчаяние. Он ничего не сказал Лизе. Но она все понимала и сама. Вожделенная машина отдалилась в необозримые дали. Да еще предстояло выплачивать долги. Но к чести мужа, он за всю обратную дорогу домой и потом дома, не сказал Лизе ни слова упрека. Зато она сама ругала и корила себя на все лады.