Княжий остров

Рассветало… Егор приподнял глаза и вдруг встретился взглядом с большущей ушастой совой, золотистым филином, сидящим на крыше и пытливо смотрящим на него через пролом. Перья совы были удивительно красивы и многоцветны, огромные глаза мудры и спокойны… Не мигая, они смотрели друг на друга, и Егор радостно вскинулся, указывая всем на нее…

— Опять та сова… теперь будет все хорошо.

Еще пуще обрадовался Окаемов, он серьезно обратился к сове, словно она понимала его:

— Здравствуй, Матерь-Сва Премудрая! Превеликая спасительница… Крышная матерь наша, охранительница земли русской великой…

Сова спокойно взирала на него, потом трижды щелкнула клювом и бесшумно взлетела с крыши, выбирая в крепи леса место посумеречней, для отдыха дневного.

Явление ее привело Окаемова снова в полное смятение и научный поиск, желание объяснить необъяснимое, заглянуть в тайны вселенной. Он ясно осознал, что может гром поразить его или иная кара, но словно помутнение нашло и взбудоражило сознание.

В углу овина грудились развалины какой-то печи, наверно, ее топили для просушки снопов льна. Со временем все обветшало и развалилось, кто-то вывернул колосники и кирпичи в черной печной саже. Окаемов обследовал это место и вынул из вещмешка Егора небольшую икону, завернутую в кусок немецкого прорезиненного плаща. Развернул ее и стал внимательно рассматривать. Егор не раз видел ее в руках Окаемова с той поры, как Илья взял икону из разбитого иконостаса монастырской церкви. Сейчас было не до его ученых причуд: огнем горели обожженная грудь и рука, в голове стоял звон, болели все мышцы, словно побывал в драке… Но Окаемов был как заведен. От него исходила такая энергия прозрения, что он завораживал всех, увлекая своими действиями и словами. То ли молния повлияла на него, то ли непонятное до конца Егору открытие, но явление совы еще больше взвинтило напряжение, и Окаемов стал не просто говорить, а вещать, словно пророк… Ирина не отходила от Егора, щупала пульс, трогала лоб прохладной рукой, заглядывала в глаза ему. Егору была приятна эта ласковая забота.

Окаемов, прихлебывая кипяток из котелка, стал ходить по овину и громко говорить. Все притихли, с интересом слушали.

- Я проанализировал события прошлой ночи и пришел к весьма любопытным выводам. Еще раз убедился, что мы находимся под неусыпным наблюдением не только Берлина и Москвы… Берите выше…

- Остались Рим и Токио, — подсказала Ирина, ничего не понимающая в его идеях, и ввела Окаемова в конфуз.

- Ирина Александровна, а граф Чернышов из старого дворянского рода… кем вам приходится? — с легкой усмешкой ответил вопросом.

- Да вы что-о?! Я из рязанской деревни, не знаю никаких графов!

— Не пугайтесь, я позволил себе немного пошутить… Хотя граф Чернышов был в действительности и, помнится мне, рязанских мест… Не сбивайте меня больше, дело очень серьезное, и я бываю жестким иногда… Так вот, господа-товарищи, все, что приключилось с нами, можно было предугадать. Мы находимся в… Овине. Внутри его… А Овен — жертвенный баран, золотое руно, символ солнца. Дважды в год ярку или барана наши пращуры приносили в жертву Яриле-Дажьбогу-Сварогу, кроме этого — суру, в травах квашенную, сыр, молоко. Людских жертвоприношений у русичей не было и, если вам об этом кто-либо скажет, пусть даже в мантии академика — смело ответьте, что он дурак и невежда, норманист и последователь злобного Шлецера, старавшегося извратить нашу историю вплоть до подчисток в летописях и сжигания их. Он выполнял задание сделать из нас тупых варваров, чтобы иметь притязания на земли наши… История — это большая политика! Но об этом потом… До сих пор еще в некоторых губерниях тайно молятся Сварожичу в овинах у печи, вот она развалена… молятся Богу древнему… При вчерашней расшифровке креста мы создали мощное единое биополе, быть может, я переступил порог вероятного, и Бог решил покарать меня, послав шаровую молнию… Но как известно, страдает всегда самый невинный… Хорошо еще, что все так кончилось. Если бы Егор не выстрелил, она поразила бы меня или всех нас…

- Я выстрелил не случайно, а уверенно, зная, что, пролетая мимо шаровой молнии, пуля увлекает ее за собой… Но видимо, она сама прянула встречь пуле и раздвоилась, одна половина ушла за нею, а одна ударила по теплу вспышки в моей руке. Вон, смотрите, обугленное входное отверстие в стене. Часть молнии ушла туда и прошила бревно насквозь.