Найти в Нью-Йорке

Он связался с ассенизационной станцией.

— Если можно, я хотел бы поговорить с владельцем. — При желании он умел разговаривать без малейшего акцента. Выучился, когда смотрел Лу Доббса^[24] по Си-эн-эн.

Прошла минута.

— Слушаю, кто говорит?

— Я из тех, кто вас знает, — ответил Карлос.

— Кто-кто?

— Я хорошо знаком с вашим бизнесом, — проговорил Карлос.

— Что?

— И мне хорошо известно, что вы спрятали в аварийном резервуаре. Что вы там спрятали и когда вы это оттуда извлекли.

— Чего вы хотите?

— Думаю, вы догадываетесь.

— Иди на хрен. — Собеседник отсоединился.

Карлос позвонил снова. Отозвался тот же мужчина.

— Почему вы бросаете трубку, когда с вами вежливо разговаривают? — осведомился Карлос в лучшей манере Си-эн-эн.

— Позвонишь еще — я тебя найду и прикончу, — прорычал голос. — А потом изнасилую твою жену и детишек.

На сей раз первым отключился Карлос. Думаю, у меня появился небольшой план, сказал он себе, чувствуя, как в груди нарастает чувство мстительной радости. Да, я немного поиграю с белым человеком, который убивает мексиканских девушек.

14

Ладно, похоже, я запаниковала, думала Цзин Ли, поджидая паром. Мне не стоило прятаться в том старом здании в центре. Она надела большие солнечные очки и пониже опустила бейсболку «Янки» на случай, если на терминале установлены камеры наблюдения. Да, она действительно тогда испугалась. Лучше бы она с самого начала поступила так, как сегодня ночью, — сняла бы в Гарлеме комнату с отдельной ванной у темнокожей женщины по имени Норма Пауэлл, владелицы роскошного пятиэтажного особняка, превращенного в подпольный пансион. В комнатке Цзин Ли едва хватало места для кровати, туалетного столика и зеркала на стене. Краска облупилась, а по потолку расползлось пятно плесени, очертаниями напоминающее Австралию. Зато здесь есть крепкая деревянная дверь с надежным латунным замком. Но еще лучше то, что сын Нормы Пауэлл, мужчина средних лет, весь день торчит в гостиной и смотрит телевизор. Оказалось, что он и живет в гостиной. Весил он килограммов сто восемьдесят, больше половины которых составлял жир, но мать чувствовала в нем слоновью прочность, придававшую ей уверенности. Любому, кто вздумает ломиться в дом, придется обходить ее сына или через него перелезать. Вообще-то Цзин Ли недолюбливала Гарлем, ей было неуютно в негритянских кварталах, однако здесь есть и свои преимущества. Гарлем не то место, где станут искать китаянку.

Цзин Ли сказала, что она корейская студентка, приехала по обмену в Колумбийский университет. Пожалуй, вдова Пауэлл, быстро прикинувшая, сколько наличных принесет ей Цзин Ли, обошлась бы без объяснений: триста долларов в неделю, утром в понедельник будешь класть конверт ко мне в почтовый ящик, милочка, и смотри, никаких гостей-джентльменов после семи вечера, а не то вылетишь. Впрочем, она потребовала телефон предыдущего хозяина, у которого жила Цзин Ли, желая удостовериться, что та хорошая квартирантка. Отлично, на здоровье, как говорят американские подростки. Она дала Норме свой рабочий телефон в офисе «Корпсерв». Вздумай Норма по нему позвонить, она бы ничего не добилась: после трех гудков аппарат автоматически переключался в режим факса, чтобы Чен мог присылать ей письменную информацию, минуя Интернет. Цзин Ли назвала хозяйке свое настоящее имя, указанное в документах, но сказала, что она из южнокорейского Сеула, где ее отец работает на заводе «Киа моторс». Притворяться кореянкой было и забавно, и немножко противно, к тому же ее имя ничуть не напоминало корейское, хоть Норма Пауэлл этого и не знала. Для таких случаев подходило американское выражение, которое ей очень нравилось: «Делай что должно». Это про меня, говорила себе Цзин Ли, я делаю то, что должна. Она вытащила из чемоданчика свое скромное имущество, а затем долго, с наслаждением принимала горячую ванну, где ее посетили три таракана. Ничего страшного, в Шанхае их дом кишел азиатскими водяными жуками, а это куда хуже. Она хорошенько оттерла лицо, потом привела в порядок ногти — и почувствовала себя увереннее. Как знать, возможно, полиция уже поймала тех, кто убил мексиканок. А если ей позвонить копам анонимно, не со своего мобильного, и рассказать, что случилось?

Но пока ей есть чем заняться. Не зря же в Харбинском технологическом институте преподаватели логики, системного анализа, управления информацией, теории вероятностей учили ее думать. В ту ночь, окончив работу, расходились по домам многие бригады «Корпсерв», однако нападавшие выбрали именно ту, где была Цзин Ли. Почему? Единственное правдоподобное объяснение заключалось в том, что только она знала, из каких офисов похищают информацию. Реакция нападавших, а точнее, тех, кто их нанял, оказалась грубой и глупой. Существовало много других способов. Скажем, изменить порядок доступа в офисные помещения. Или отказаться от услуг «Корпсерв». Связаться с органами правопорядка или с частным сыскным агентством. Поговорить с ней лично, позвонить или написать ей, пригрозив судебным преследованием. Такие действия подтверждают, что их контролирует кто-то из руководства компании. Но, размышляла она, когда двое парней в темном Бруклине накачивают легковушку дерьмом, едва ли их направляет руководство компании. Подобные авантюры — не то, что оно могло приказать или одобрить, не то, о чем ему могли бы доложить впоследствии. Такие действия практически невозможно проконтролировать. А топ-менеджеры, как она убедилась, изучив тысячи страниц их переписки, во что бы то ни стало хотят все держать под контролем, веря, что в этом и состоит сущность власти. С корпоративной точки зрения бруклинское нападение — реакция безумная, даже самоубийственная. Она чревата самыми пагубными последствиями, на которые фирма уже не сможет повлиять.

---

24 Известный телеведущий.