Найти в Нью-Йорке

*

Пострадавшего пожарного вытащили из-под завалов шестнадцать часов спустя и на полицейской машине срочно доставили в больницу Святого Винсента с вставленными в оба запястья и обе лодыжки трубками, по которым струился физраствор. Рэй наглотался цементной пыли. Сердце билось слабо, один удар в две секунды. Кроме ожога третьей степени и быстро распространявшегося сепсиса у него обнаружили сдавливание легкого. Также пострадали большая берцовая кость, девять ребер, один позвонок, палец на левой руке, была разорвана селезенка. Когда через двое суток он очнулся, возле него сидели мать и отец. Они рассказали ему, что президент собирается напасть на Афганистан: война против терроризма началась.

Через час в палату вошел заместитель начальника пожарного управления по юридическим вопросам и закрыл за собой дверь. Толстый седой коротышка придвинул кресло поближе к голове Рэя.

— Нам надо потолковать, пожарный Грант. Приношу извинения, что пришлось потревожить вас всего через несколько часов после того, как вы пришли в сознание. Но это важный вопрос, и нам надо обсудить его без обиняков.

Рэй рассеянно кивнул, не зная, как еще ответить.

— Мы, — продолжал коротышка, — не видим оснований говорить Молли, как сильно мучился ее муж, пожарный Викхем. Она видела то, что осталось от тела. Это само по себе достаточно тяжело. Над трупом поработали наши люди, прежде чем прибыли сотрудники похоронного бюро. Ей сказали, что он погиб еще до того, как получил этот чудовищный ожог. Молли мы должны были что-то сообщить. Но мы не хотим, чтобы кто-нибудь еще знал подробности. Наше управление потеряло больше трехсот человек, пожарный Грант. Еще несколько недель мы будем находить тела. Я обращаюсь к вам как к члену братства пожарных, и я прошу вас как человека чести: никогда ни с кем не обсуждайте раны и мучения пожарного Викхема. Те, кто вас нашел, дали обещание не разглашать эти сведения. Поэтому вы можете не опасаться, что другие проговорятся. Если кто-то и станет болтать, пожарное управление не будет этого комментировать, мы заявим лишь, что Викхем героически погиб при исполнении служебного долга. Никому не нужно знать, что его почти разрезало пополам раскаленным кабелем. Это негативно повлияло бы на состояние боевого духа в нашем управлении, а для вас, с вашими травмами, стало бы лишним бременем. Более того, я прошу вас никогда ничего не рассказывать отцу, не только потому, что он ваш отец и, как я понимаю, человек весьма достойный, но и потому, что он полицейский, а вы знаете, какие непростые отношения сложились у нас в городе между нашими двумя управлениями. Вам также следует знать, что когда тело пожарного Викхема извлекли из-под обломков, рядом оказался репортер одной из газет, но с ним мы поговорили. Я надеюсь, что эта информация не пойдет дальше вас. Что вы никогда и никому не станете ее передавать. Особенно прессе. Мы договорились, пожарный Грант?

— Да.

— Страдания пожарного Викхема были священной жертвой, и ее незачем очернять и обесценивать публичным обсуждением. Мы с вами это понимаем?

— Да.

— Вы в этом уверены? И насчет вашего отца?

— Да.

Они обменялись рукопожатием.

Он пролежал в больнице шесть недель и не смог прийти на похороны Викхема, на которых, согласно традиции, накрытый флагом гроб стоял на пожарной машине, а позади, ряд за рядом, шли его братья-пожарные в синей форме.

*

Он что, просидел в кресле всю ночь? Он открыл глаза: тело у него затекло. Интересно, я просыпался раньше? — подумал Рэй. — Кажется, просыпался. Голова легкая. Сейчас бы кофе, сахару, еще чего-нибудь.

— Вам понравился ваш трип? — осведомилась Глория, уже собиравшаяся уходить после смены.

— Трип?

— Ваш небольшой наркотический трип.

Он потряс головой, моргая.

— Вы знали?

— Разумеется.

— И ничего не сказали?

Она будила его отца, на подносе был приготовлен завтрак.

— Когда лекарство уже вошло вам в руку, говорить было незачем. Но если вы снова это сделаете, мне придется на вас пожаловаться.

Рэй выпрямился в кресле.

— И потом, не то чтобы я вам не принесла совсем уж никакой пользы.

Он сел еще прямее. Голова словно песком набита.

— Несчастный, — хрипло проговорил отец, глаза у него уже были открыты.

— Кто, почему? — спросил Рэй.

— Наверху в доме полно отличных кроватей, я в свое время вкалывал, чтобы их купить, — произнес отец. — И я бы предпочел, чтобы ты ночевал на одной из них.