Зловещее наследство

— Мне кажется, я слышу чайник, Рин, — прервал ее муж.

Она встала, скромно придержав на коленях юбку. Это была очень провинциальная плиссированная юбка в приглушенный голубой и розовый вересковый цветочек безжизненной, бесполой респектабельности. К ней она надела джемпер с короткими рукавами и вокруг шеи единственную нитку жемчуга. Арчери был уверен, что на каждую ночь этот жемчуг заворачивают в тряпочку и прячут в темное место. От нее пахло гигиенической пудрой, частицы которой застряли в складках ее щей.

— Не думаю, что мы уже добрались до стадии закладной, — сказал Кершоу, когда она ушла.

Арчери криво улыбнулся.

— Поверьте, мистер Арчери, я знаю, что вы прибыли сюда не только для встречи с отчимом за чашечкой чаю.

— Я нахожу это положение более неловким, чем думал.

Кершоу хихикнул:

— Осмелюсь доложить, я не могу рассказать вам что-либо об отце Тэсс, чего не было бы в газетах в свое время.

— А ее мать?

— Можете попытаться. Иногда кажется, что эта женщина смотрит на вещи сквозь розовые облака. Она никогда особо не желала видеть Тэсс образованной женщиной. Она хочет видеть ее замужем и сделает все, чтобы убрать любые препятствия с ее пути.

— А вы? Чего хотите вы?

— Я? О, я хочу видеть ее счастливой. Счастье не обязательно начинается у алтаря. — Он вдруг оживился. — Откровенно говоря, мистер Арчери, я не уверен, что она может быть счастлива с человеком, подозревающим ее в склонности к убийству, хотя Тэсс даже не помолвлена с ним.

— Это не так! — Арчери представить себе не мог, что кто-нибудь когда-нибудь сможет заставить его оправдываться. — Ваша приемная дочь — совершенство в глазах моего сына. Я навожу справки, мистер Кершоу. Мой сын знает об этом, он хочет этого ради Тэсс. Войдите в мое положение…

— Но я был в вашем положении. Тэсс было только шесть лет, когда я женился на ее матери. — Он быстро взглянул на дверь, потом наклонился к Арчери. — Думаете, я не наблюдал за нею, чтобы в случае чего вовремя принять меры? Когда родилась моя собственная дочка, Тэсс очень ревновала. Она обижала младенца, а однажды я застал ее наклонившейся над детской коляской Джил и стукающей ее целлулоидной игрушкой по голове. К счастью, это была целлулоидная игрушка.

— Но, боже правый!.. — Арчери почувствовал, что побледнел.

— Что было делать? Я уходил на работу, оставляя детей на жену. Потом у нас появился сын — я думаю, вы столкнулись с ним, он моет машину, — и Джил ревновала к нему совершенно так же и с той же силой. Все дети ведут себя одинаково, в том-то и дело.

— Вы никогда больше… никогда больше не видели таких тенденций?

— Тенденций? Индивидуальность сделана не наследственностью, мистер Арчери, а средой. Я хотел, чтобы у Тэсс была самая лучшая среда, и, думаю, могу со всей должной скромностью сказать, что она у нее есть.

Сад мерцал в теплом мареве. Арчери увидел кое-что, чего сначала не заметил: отсыпанную мелом на траве разметку теннисного корта, окруженного травяными границами; ломаные клетки кроликов под стеной гаража; старые качели. Позади него на каминной доске он увидел прислоненные к безделушкам два приглашения на вечер. Выше них на фотографии в рамке трое детей в рубашках и джинсах растянулись на стоге сена. Да, это была наилучшая, из всех возможных, среда для сироты убийцы.

Дверь распахнулась, и одна из девочек с фотографии вкатила столик с чаем. Арчери с некоторой тревогой увидел, что столик просто завален домашними печеньями, земляникой в стеклянных блюдечках, сказочными кексами в бумажных корзиночках. На вид девочке в школьной юбке не дашь более четырнадцати лет. Она была не так прекрасна, как Тэсс, зато лицо светилось отцовской энергией.

— Моя дочь Джил.

Джил развалилась в кресле, выставив на обозрение длинные ноги.

— Сядь как следует, дорогая, — строго сказала миссис Кершоу. Она бросила на девочку укоризненный взгляд и начала разливать чай, придерживая кружку изящно согнутыми пальцами. — Сегодня они не осознают, что в тринадцать лет они уже молодые женщины, мистер Арчери.

Священник был смущен, но девочка озабоченной не казалась.

— Вы должны взять кекс, их делала Джил. Он неохотно взял печенье.

— Прекрасно. Я всегда говорю обеим девочкам, учеба — это всегда пригодится, но алгебра не поможет приготовить обед. Тэсс и Джил — обе хорошие простые поварихи…

— Мамочка! Я не простая, и Тэсс, конечно, тоже.