Новобрачная

Барону еще никогда не удавалось повлиять на дочерей и призвать их к благоразумию, что, впрочем, до сегодняшнего дня его не очень-то и волновало. Но сейчас барон чувствовал, что должен показать характер, чтобы не выглядеть смешным в глазах непрошеных гостей, будь то шотландцы или кто другой.

Выпив третью кружку пива, Джеймисон собрался с духом и, стукнув кулаком по столу, решительно заявил, что все эти россказни об убийстве шотландцем жены просто глупые сплетни.

Когда и это не возымело действия, он, почувствовав раздражение, заявил, что даже если все сплетни по сути своей есть правда, то и тут можно найти оправдание поступку шотландца: возможно, его жена вышла из повиновения и заслужила наказание.

Таким образом барону удалось привлечь внимание дочерей, но эффект от его слов, кажется, был прямо противоположен желаемому: на лицах его обожаемых ангелов появилось такое выражение ужаса, будто они увидели огромного змея, выползающего из его рта. «Похоже, они считают меня сумасшедшим», – подумал барон, глядя в округлившиеся глаза дочерей. Устав от тщетности своих попыток, Джеймисон закричал, что наверняка несчастная слишком долго испытывала терпение мужа и ему не оставалось ничего иного, как только убить ее. Таким образом отец решил преподать урок своим непослушным дочерям и вселить в их души уважение к отцу и страх перед Господом Богом.

И опять его попытки не увенчались успехом: близнецы продолжали рыдать так громко и отчаянно, что у барона разболелась голова. Он заткнул пальцами уши и беспомощно оглядел зал, но тут его взгляд встретился с горящим пристальным взглядом Мери. Последние силы покинули его, и в порыве отчаяния барон позвал преданного слугу Германа, приказав последнему привести свою четвертую, самую младшую дочь.

Седовласый слуга с радостью бросился исполнять приказание, шепча себе под нос, что это нужно было сделать давным-давно.

Прошло долгих десять минут, прежде чем Джейми появилась в зале. Барон просветлел лицом и со вздохом облегчения посмотрел на свою младшенькую. Уж кто-кто, а она-то ему поможет.

Джеймисон поймал себя на том, что не в силах сдержать улыбку – в присутствии Джейми просто невозможно оставаться сердитым. Девушка была такой очаровательной, такой веселой и симпатичной, что любой человек, взглянув на нее, моментально забывал все свои печали. Одним своим присутствием она вносила покой в сердца людей, и весь облик ее настраивал человека на светлые мысли. Красоту и мягкий характер Джейми унаследовала от матери. Длинные цвета воронова крыла волосы еще больше подчеркивали своеобразие фиалковых глаз, и любой, заглянув в них, вспоминал, что в природе существует весна. Кожа девушки была такой же нежной и чистой, как и ее сердечко.

Барон бесконечно любил всех своих дочерей, но Джейми он особенно гордился, несмотря на то что в ее жилах не текла его кровь. Мать Джейми, вторая жена барона, должна была вот-вот разрешиться от бремени, когда он взял ее в жены. Отец Джейми пал в сражении спустя месяц после свадьбы.

Барон Джеймисон удочерил девочку и крепко-накрепко наказал всем сохранить эту тайну. Он полюбил новую дочку всем сердцем, всеми фибрами своей души, как только взял ее на руки.

Джейми была самой младшей и самой прекрасной из четырех ангелов барона. Близняшки и их сестра Мери были по-своему красивы, но красота их не бросалась в глаза, и требовалось время, чтобы увидеть ее. Что же касается малышки Джейми, то ее прелесть западала в душу сразу и навсегда: Ее тихая улыбка приводила мужчин в трепет, а рыцари просто выпадали из седла, когда видели ее, чем часто, развлекаясь, пользовался барон.

Между девочками не существовало ревности, и Агнесс, Алисам Мери прислушивались к советам младшей сестренки. Так же, как и отец, они во всем полагались на нее.

С раннего детства Джейми стала истинной хозяйкой дома, проявив в этом качестве немалые способности. Барон, во всем любивший порядок, но не обладавший даром поддерживать его, дал полную свободу младшей дочери, и она еще ни разу не подвела,

С самых пеленок Джейми никогда не плакала, и он часто думал, что близняшкам не мешало бы поучиться у нее. Агнесс и Алиса безутешно рыдали по поводу и без оного, и Джеймисон иногда ловил себя на мысли, что ему жаль их будущих мужей. Ведь иметь таких чувствительных жен – сущее наказание!

Но больше всего барона беспокоила Мери – уж слишком она была самоуверенной. Она всегда противопоставляла себя сестрам и считала свои желания превыше всего. Но – вот ужас – она совсем не считалась и с отцом, а это уже большой грех.