Ателье царских прикидов

Маришу словно ветром сдуло с подоконника. Одновременно все грустные мысли тоже выдуло из ее головы. И чего расстраиваться? А родить ребенка и осесть дома – это она всегда успеет. И уж если судьба сама посылает ей интересные приключения, то отказываться от них – просто грех. И на пенсии о них вспомнить интересно – детективов не читай, просто вспоминай!

Мариша успела подняться на один пролет наверх очень вовремя. Дверь квартиры Бубенцова открылась, и на пороге возникла совсем молоденькая девушка. На вид ей было никак не больше восемнадцати. Конечно, при уровне современной косметологии Мариша могла предположить, что ей все двадцать три или даже двадцать пять. Но никак не больше!

При этом девушка была не сказать чтобы такая уж хорошенькая. Мариша успела ее рассмотреть, пока они с Бубенцовым нежно прощались на пороге его квартиры. Свечи он уже погасил, и теперь люстра в прихожей вовсю сияла всеми своими стоваттными лампами. Электрического света было так много, что часть его разливалась и на лестничную площадку, так что Марише сверху все было отлично видно.

Молоденькая с чистой кожей дурнушка. Нет, не совсем уж дурнушка, но цены себе явно не знает. Почти не накрашена, только рот чуть тронут неприметной розоватой помадой. Густые волосы стянуты в унылый хвост. Почти никаких украшений кроме скромных сережек и двух тонких колечек на пальчиках.

И одета… Господи, ну почему молоденькие девушки, отправляясь на свидание к любимому, нацепляют на себя джинсы? Неужели им трудно надеть короткую юбочку и порадовать любимого видом своих голых коленок? Правда, кофточка была с декольте. Тоже очень скромным, но все-таки заметный прогресс по сравнению с остальным нарядом имелся. Но и эту важную деталь своего гардероба девушка умудрилась прикрыть дешевой и какой-то старушечьей курточкой. Небось выбирала она ее, гуляя по рынку вместе с мамой или бабушкой.

Заниженная самооценка – таков был диагноз, поставленный Маришей этой глупышке.

И дело было даже не в одежде. Достаточно было бегло взглянуть на эту парочку, чтобы понять: девчонка полностью зациклена на Бубенцове. Про себя она даже и не думает. А ведь так нельзя. В первую очередь надо думать о себе – любимой, красивой и ненаглядной. Потому что, если честно, кроме вашей дорогой мамочки (да и то, если вам очень повезет с мамочкой), больше о вас никто и никогда беспокоиться не станет.

И уж ваш любовник точно не станет. То есть сам не догадается. А вот если почувствует ваш настрой, то очень даже станет. И насколько прекрасной и неотразимой вы сами себя ощущаете, так и будут вас ценить.

А какое уж тут ощущение, если одета ты убого, краски на физиономии ноль, а без нее ты словно белый лист бумаги. Вот и стоишь ты тут в ночи посреди подъезда, вместо того чтобы купаться в ванне с шампанским.

– До свидания, моя дорогая, – нежно произнес Бубенцов, обнимая девушку за плечи. – Ты уверена, что доберешься домой без проблем?

– Конечно! Все будет в порядке!

– Обязательно позвони, когда будешь дома.

– Хорошо. Не волнуйся, мой хороший!

– Обязательно позвони! Я не лягу спать, пока не услышу, что у тебя все в порядке.

– Позвоню! Непременно позвоню, если ты будешь ждать.

Голос у девушки был преувеличенно бодрым. Видимо, в душе она и сама недоумевала, почему Бубенцов не проводит ее до дома, раз уж он так за нее волнуется. Но вслух она ничего такого не произнесла. И только спросила:

– А где тут остановка семнадцатого троллейбуса? Он ведь идет до метро?

– Ты что? – всполошился Бубенцов. – Собираешься воспользоваться общественным транспортом?

– Ну да.

– Поезжай на такси!

Девушка замялась. Какое уж там такси, если одежда с рынка, обувь из кожзама, а стрижена косорукой пенсионеркой в обычной районной парикмахерской, ведь там дешевле в несколько раз, чем в салоне.

Бубенцов, конечно, тоже все понял. Однако предложить девушке денег на такси что-то не спешил.

– Ты должна поймать такси! – велел он ей вместо этого.

– Хорошо. Я постараюсь!

– Я бы оставил тебя у себя, но понимаешь… дела.

– Понимаю. Конечно же, я понимаю. И поеду на такси. Не волнуйся, со мной все будет в полном порядке.

Бубенцов снова повеселел. Звонко чмокнул девушку в щеку и, не тревожась о ней больше, закрыл дверь. На лестнице снова воцарился полумрак, который не могла рассеять одна-единственная тусклая лампочка, мигавшая под потолком. Некоторое время девушка стояла, словно не зная, что ей делать дальше. Но сообразив, что тут, у закрывшейся перед ее носом двери, делать ей в любом случае нечего, двинулась вниз по лестнице.