Огонь и лед

— Вы можете мне просто сказать? Я занята.

— Повеселись. Ты должна посмотреть, или я не смогу это сделать.

Она все еще пыталась вспомнить, кому принадлежит этот голос. Софи подошла к окну и выглянула наружу.

— Или вы не сможете сделать что?

— Это.

Она не расслышала его последних сказанных шепотом слов. Пуля пробила окно с двойными стеклами и ударила в грудь. Скорость пули отбросила ее назад, и Софи упала на пол.

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ

АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ

Прошло три месяца, с тех пор как мы в марте покинули наше арктическое жилище, и вот мы с Кирком вернулись. Через несколько недель должны приехать Брендон и Эрик.

В марте волки спариваются, а период беременности короткий, всего шестьдесят три дня. К нашей радости, у Люси появились три новых щенка, и ее опять кормят самцы, которые вместо нее охотятся.

Один из взрослых самцов, тот, которого мы назвали Лестер, больше не в стае. Наше устройство слежения не определило причину его ухода, поэтому мы можем только догадываться, что с ним случилось.

Ясно, что Рики по-прежнему главный. Мы предположили, что ему около шести лет, а так как средняя продолжительность жизни арктических волков составляет лет семь, мы ожидали увидеть, как он слабеет, но он кажется более энергичным, чем когда-либо.

Эрик и Брендон прибудут в ближайшие дни друг за другом. Как только у меня появится возможность остаться с Эриком наедине, я вступлю с ним в конфронтацию.

ДВЕНАДЦАТЬ

ОНА ПРОСТО ДОЛЖНА БЫЛА ПОСМОТРЕТЬ.

Софи злилась, главным образом, из-за своей собственной глупости. Теперь она могла смело считать, что посмотрела смерти в лицо.

Ей посчастливилось остаться в живых. Пуля попала прямо в солнечное сплетение, чуть ниже застежки спереди лифчика. Но расстояние между мишенью и стрелком на крыше жилого дома напротив и усиливающийся северный ветер замедлили скорость пули, как и окно с двойными стеклами и толстая металлическая застежка ее сумки. Тем не менее, пуля прошла сквозь кожу, оставив маленькое идеально круглое отверстие.

Учитывая все обстоятельства, ранение действительно было незначительное, по крайней мере, если верить врачу скорой помощи, который поставил диагноз. Он даже отказался занавесить кабинку, стараясь держаться подальше от разъяренной Софи. Медсестра уже вызвала охрану.

Софи понимала их реакцию. В конце концов, она угрожала убить санитарку с бейджем «Стажер Лоуэнн», и будь у Софи под рукой ножницы, она, вероятно, выполнила бы свою угрозу. Стажер «Любительница резать», не церемонясь, избавила Софи от красивой блузки. О, нет! Она разрезала блузку ножницами, а у Софи не хватило сил ее остановить. Когда Софи попыталась протестовать, санитарка высокомерно усмехнулась и продолжила кромсать тонкий шелк.

Блузка, расстегнутая во время стрельбы, избежала разрушительного воздействия пули, но теперь она превратилась в лохмотья. Ее красивая-красивая блузка от Dolce&Gabbana была уничтожена. Софи, конечно, понимала, что любить что-то так, как она любит эту блузку, глупо и даже попахивает сумасшествием. Но в то же время она знала, что на самом деле любит не столько саму блузку, сколько то, что она собой символизирует. Это была последняя вещь, которую она купила на деньги, подаренные отцом на день рождения. До того как у Софи проснулась совесть, она успела пару раз поносить эту блузку, и поскольку та потеряла статус новой покупки, Софи без проблем продолжала ее носить. Запретив себе принимать от отца деньги для покупки таких экстравагантных подарков, Софи сомневалась, что когда-нибудь снова позволит себе купить нечто такое же роскошное. Все деньги, которые удавалось сэкономить из ее мизерной зарплаты, шли на благотворительность. Потому что так было нужно. Софи не могла сказать точно, почему была так на этом помешана. Может, она каялась за воображаемые грехи отца, а может, в такой патетической форме она пыталась справиться с переменами в образе жизни.

Как только медсестра и стажер оставили Софи в покое, она села, свесив ноги с кровати. Несмотря на сделанный ей укол обезболивающего она чувствовала пульсирующую боль. Софи вздрогнула, схватилась за простыни по обе стороны от себя, чтобы не скатиться вниз. С поста медсестры, расположенного в холле внизу, доносились громкие голоса. Спорили мужчины. Наверное, врачи и сотрудники службы безопасности никак не могли договориться, кому придется иметь с ней дело.