100 великих оригиналов и чудаков

Не исключено, что при расследовании приведённая выше картина убийства была восстановлена. Крепостным приказали не говорить правду под угрозой каторги, а участие в преступлении Нарышкиной скрыли. От тех чиновников, которые слишком много знали, Сухово-Кобылину пришлось откупаться, и недёшево.

Эта версия представляется наиболее вероятной.

После гибели Луизы Симон-Деманш ему суждено было прожить более полувека, быть свидетелем триумфального успеха комедии «Свадьба Кречинского», написанной им в период следствия, увидеть на сцене две другие свои пьесы — «Дело» и «Смерть Тарелкина», стать в результате классиком русской драматургии. В отрочестве и юности он был современником Пушкина и собеседником Гоголя; в старости стал почётным академиком Петербургской АН вместе с Максимом Горьким.

Судьба его необычайна. «Мы знаем теперь, — писал Леонид Гроссман, — что искусство этого замечательного мастера сцены питалось его необычайным личным опытом, а его жизненный образ, по напряжённости и размаху своего трагизма, превосходит самые жуткие маски созданной им трилогии».

Благодаря убийству невинной жертвы, подследственный, а вероятно — невольный соучастник преступления, пройдя судебные мытарства, обрёл вдохновение и написал бессмертные комедии, проникнутые горечью и сарказмом.

Н. Ф. Фёдоров

Николай Фёдорович Фёдоров (1829–1903) был внебрачным сыном князя П. И. Гагарина и появился на свет в его имении в Тамбовской губернии. Получил фамилию и отчество от своего крёстного. Закончив одесский Ришельевский лицей, сам зарабатывал на жизнь, преподавая в уездных училищах, а с 1869 года поселился в Москве, став библиотекарем. Был замечательным знатоком и страстным любителем книги. Работая с 1874 года в Румянцевском музее, общался со многими русскими мыслителями.

Две идеи вдохновляли его: братское единение людей и борьба со смертью. Он верил в науку и полагал, что в конце концов удастся не просто достичь бессмертия, но и воскресить былые поколения. «Всеобщее воскрешение, — писал он, — есть полная победа над пространством и временем». И ещё: «Жизнь, конечно, есть дар и напрасный, и случайный, нужно прибавить — и бесцельный, если только он не будет выкуплен трудом, объединённым в общей цели, — для человека дорого лишь то, что он сам выработал, приобрёл трудом».

В его воззрениях сочетались категоричность суждений с добротой и наивностью; трезвый взгляд на вещи и опора на здравый смысл — со склонностью к мечтаниям и утопии. Он верил в разумное преобразование природы, выход человека в космическое пространство. Это соединялось с верой в Бога, высший разум и высшую справедливость.

«Дело заключается в том, — полагал он, — чтобы найти, наконец, потерянный смысл жизни, понять цель, для которой существует человек, и устроить жизнь сообразно с ней. И тогда сама собой уничтожится вся путаница, вся бессмыслица современной жизни».

По его убеждению, «космос нуждается в разуме, чтобы быть космосом, а не хаосом». Являясь частью Природы, человек — во избежание роковых трагедий — обязан исполнять её законы, действовать в соответствии с общим строем Мироздания. Это не означает покорность, приспособление к существующим условиям и текущим ситуациям. Напротив! «Повиноваться природе для разумного существа значит управлять ею, ибо природа в разумных существах обрела себе главу и правителя».

Высшие космические ценности — Жизнь и Разум. Если ты явлен на Земле не кристаллом, не цветком или деревом, не насекомым или скотом, то есть в этом какой-то смысл? По обыденным представлениям, тут проблемы нет: старайся продлить свою жизнь и развивай свой ум. Фёдоров имел в виду цели не ближайшие и проходящие, а дальние и вечные: жизнь — везде и для всех, разум — всеобщий. Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех.

Имеются в виду именно все люди — нынешние, прошлые и будущие. Необходимо всеобщее воскрешение — достигнутое собственными усилиями, трудом и волей, разумом, научной мыслью, такова окончательная победа человека над смертью! Идея в основе своей христианская. Однако в отличие от канонических представлений, тут упование не на чудо, а на безграничные возможности познания. Человечество, следуя путём Христа, через сомнения, отчаяние и великие мучения, а главное — творчество… придёт к Царству Божию.

…Трудно придумать другую идею, одинаково чуждую теологам и атеистам, мистикам и учёным, идеалистам и материалистам. Не менее верно и другое: концепция Николая Фёдорова объединяет разнообразные взгляды, словно бесчисленные потоки времени достигают океана вечности. Земная область жизни и разума распространится на Вселенную: человеку суждено осваивать другие планеты и звёздные миры, одухотворяя мёртвые небесные тела. Так учил Фёдоров, пророк космической эры (К. Э. Циолковский был его последователем).