Если совершено убийство

— Типичный случай filia pulchra, mater pulcher^[14] .

— Не поняла, я не учила латынь. Они отослали Лу к бабушке и потом поженились. Я закончила школу и начала учиться в «Марджопе», и тогда папа сказал, что сможет оплачивать половину стоимости аренды квартиры, если я найду какую-нибудь девушку, чтобы снимать ее вместе. Я как раз подыскивала кого-нибудь, и тут мне позвонила Лу от своей бабушки и сообщила, что ни за что не вернется к этим двоим в Челси и сможет снимать квартиру вместе со мной.

— Сколько времени это длилось?

— Примерно год. Лу была замкнутой, как никогда, сердце ее было разбито. Ее дрянная мать звонила ей и пыталась убедить меня, что все то, что Лу воображала насчет Стивена, было полной чепухой. В конце концов Лу надоело это преследование, она съехала отсюда и стала снимать с кем-то квартиру в Баттерси. Учтите, я не собираюсь называть вам адрес.

— Я и не мечтал просить вас об этом, мисс Бейт.

— После этого мы потеряли связь.

— Вы больше не могли выносить эти страдания, не так ли?

— Именно так. — Казалось, Верити испытала некоторое облегчение оттого, что ей теперь не надо было объяснять, почему она ни разу не побеспокоилась о том, чтобы позвонить Луизе или написать ей письмо. — Луиза Сэмпсон, — театрально произнесла она, — ушла из моей жизни. Может быть, она нашла свое счастье, а может быть, и нет, но я об этом никогда не узнаю. — Она задрала подбородок и неподвижно уставилась в одну точку где-то в направлении кофеварки, демонстрируя Уэксфорду свой изящный, чуть подрагивающий профиль. «Интересно, — подумал он, — она видела все или только некоторые фильмы с Гретой Гарбо, ретроспективу которых, по словам Дениз, показывали в кинотеатрах классических фильмов?» — Это все, что я могу рассказать вам, — завершила разговор Верити, — но даже если бы знала еще что-нибудь, то больше не произнесла бы ни слова.

Жене сержанта, безусловно, не приходилось столько хлопотать, когда он один заезжал домой пообедать, но сегодня она сделала полную сервировку стола с льняными салфетками, дополнительными тарелками и всем прочим. Уэксфорд был уверен в этом, но делал вид, что считает такую церемонию обычным делом, и даже забыл о своей диете.

Он понимал, что гвоздем программы будет появление малыша, которое оттягивалось до того момента, когда все выпьют кофе, и делалось это не только для того, чтобы поддержать напряженный интерес, но и чтобы продемонстрировать, что миссис Клементс может быть и любезной хозяйкой, и прекрасной матерью. Уэксфорду показалась очень трогательной стойкость, с которой она участвовала в беседе об общем упадке современного общества — теме, которую непременно затронул бы ее муж, — тайком прислушиваясь к попискиванию, доносившемуся из соседней комнаты. Наконец, когда Клементс и Уэксфорд вышли из-за стола и встали у окна полюбоваться видом Кенберн-Вейл с высоты одиннадцатого этажа, она вошла в комнату с ребенком на руках.

— У него уже два зуба, — сообщила миссис Клементс, — и прорезались они совершенно без проблем.

— Славный мальчик, — похвалил Уэксфорд.

Он взял малыша на руки и заговорил с ним так же, как с Александрой Дербон, но Джеймс не отвечал столь же радостно, в его блестящих синих глазах светилась тревога. Уэксфорд подумал, что приемные дети, видимо, чувствуют себя незащищенными, когда их, брошенных родной матерью, передают из одних чужих рук в другие.

— Он вам доверяет, — сказал Уэксфорд, обращаясь к миссис Клементс, и, к стыду своему, услышал, как глухо прозвучал его голос от неожиданно нахлынувших эмоций. Сказать ей что-то еще было выше его сил.

Но и этого уже было достаточно, а чувства досказали то, чего он не смог произнести. Миссис Клементс просияла:

— Я ждала такого счастья пятнадцать лет.

Уэксфорд вернул ей мальчика:

— А теперь вам предстоят пятнадцать лет тяжелого труда.

— Нет, что вы, многие годы счастья, мистер Уэксфорд! — Ее полное и довольно печальное лицо сразу как-то осунулось. — Если его мне оставят.

— Но ведь она подписала отказ, не так ли? — горячо заговорил сержант. — Она обещала отдать его.

Жена сержанта взглянула на него, и в этом взгляде была и жалость, и упрек.

— Ты же знаешь, дорогой, что я волнуюсь не меньше тебя. Вначале он волновался больше меня, мистер Уэксфорд. Даже хотел узнать, кто она, чтобы дать ей денег. Ну, как бы купить у нее Джеймса.

— Я очень мало знаю об усыновлении, — заметил Уэксфорд, — но, по-моему, передавать ребенка за деньги — незаконно.

---

14 Красавица дочь, красавица мать (лат.).