100 великих операций спецслужб

Квасников выполнил почти все указания Центра, кроме одного: ему не удалось установить контакт с Р. Оппенгеймером и Э. Ферми. Он телеграфировал: «…что касается охоты на О. и Ф., то это невозможно: оба имеют личных телохранителей, они находятся под постоянным наблюдением гонщиков (сотрудников слежки ФБР. — И.Д.)».

В 1945 году из Центра поступило указание: в связи с усилением слежки со стороны ФБР законсервировать работу с наиболее ценной агентурой до особого распоряжения. Квасников на свой страх и риск дал подчиненным указание: усилить бдительность, но работу продолжать. К этому времени, кроме весьма важных научно-технических, расчетных, конструкторских и других данных по атомной проблеме информация разведки содержала сведения и о планах и перспективах исследований американцев по термоядерному оружию. Были получены данные о начавшихся приготовлениях к первому испытательному взрыву атомной бомбы в пустыне Аламогордо, который планировалось осуществить 10 июля 1945 года, о чем сообщил агент «Чарльз».

Но свою первую атомную бомбу американцы взорвали не 10, а 16 июля, во время Потсдамской конференции трех держав. Трумэн, получив телеграмму с закодированной фразой «Роды прошли удачно», почувствовал себя хозяином Вселенной. В перерыве между заседаниями он сообщил Сталину о создании в США нового оружия. К удивлению Трумэна, Сталин не проявил к сообщению особого интереса и только заметил: «Очень хорошо! Используйте это оружие против Японии». Трумэн заявил окружившим его членам делегации: «Этот азиат ничего не понял». Вернувшись с официального заседания в свою резиденцию, Сталин сказал В.М. Молотову и маршалу Г.К. Жукову: «…они сочли, что я недооценил их достижения, и потому были разочарованы моей реакцией. Надо сегодня же поторопить наших ученых с созданием атомной бомбы».

Для Трумэна было бы полной неожиданностью узнать, что Сталину уже давно все известно о разработках и поспешных приготовлениях американцев к испытанию первой атомной бомбы. Сталину было известно и заявление заместителя госсекретаря США Джозефа Грю, сделанное через 10 дней после окончания Великой Отечественной войны: «Если что может быть вполне определенным в этом мире, то это будущая война между СССР и США» и заявление Гровса: «Главное назначение нашего проекта — покорить русских».

Первые «испытания» урановой и плутониевой бомб на живых людях американцы провели 6 и 9 августа 1945 года, сбросив эти бомбы на Хиросиму и Нагасаки и уничтожив сотни тысяч мирных жителей. Это придало новое ускорение советскому атомному проекту. 29 августа 1949 года была взорвана первая отечественная атомная бомба. Началось великое атомное противостояние двух великих держав.

ХОЛОДНАЯ ВОЙНА

«ВЕНОНА»

Резидент ГРУ в Оттаве полковник Николай Заботин проснулся от громкого плача ребенка в соседней комнате. Рядом, с мученически выражением лица, заткнув уши пальцами, лежала жена.

— Я не могу, я больше так не могу! Или сделай что-нибудь, или уеду… Каждую ночь, каждую ночь…

Заботин и сам понимал, что так дальше продолжаться не может. И решился на шаг, последствия которого оказались непредсказуемыми.

В соседней комнате жил шифровальщик Игорь Гузенко с женой и младенцем, который еженощно устраивал нескончаемые «концерты». В здании военного атташата не осталось свободных квартир, куда можно было бы переселить Гузенко с семьей. И полковник решился на невиданное нарушение: разрешил шифровальщику снять квартиру в городе, что категорически запрещалось правилами безопасности. Это случилось летом 1944 года. Заботин сообщил об этом в центр.

Вскоре пришел приказ переселить Гузенко с частной квартиры обратно в дом военного атташата. Но Заботин не выполнил его. В сентябре 1944 года было принято решение об отзыве Гузенко, но он продолжал работать. Год спустя начальник ГРУ Ф.Ф. Кузнецов прислал шифротелеграмму с категорическим приказом без промедления отправить Гузенко с семьей в Москву. Ее расшифровал сам Гузенко. Он понял, что телеграмма содержит явные угрозы в его адрес. Она ускорила его побег, который он давно замышлял.

Вина Н. Заботина в том, что произошло, была бесспорной. Он полностью доверил Гузенко хранение и уничтожение всей секретной переписки. Гузенко снимал копии с документов, требовавших хранения, а подлежащие уничтожению прятал. К тому же он воспользовался одним из двух ключей от сейфа резидента, хранившихся в специальном запечатанном конверте. В сейфе находились дела на агентуру и доверенных лиц. В делах же содержались имена, клички и прочие секретные данные. Гузенко открывал сейф и аккуратно переписывал их в свою тетрадочку.