Олигарх-подкаблучник

Вконец деморализованный Эдвард Карапетович позволил наконец запихнуть себя в соседнюю комнату. И Кира дала отмашку Лесе, караулящей у входной двери:

— Впускай!

И Леся повернула рычажок замка в положение вверх. Открыто!

Глава 18

Вошедший в квартиру Кирюша выглядел как-то странно. Во-первых, на нем были большая шляпа и длинный плащ. Ростом он сделался вроде бы выше. И на странного вида носу у него красовались огромные темные очки. Да еще под носом откуда-то взялись роскошные черные усы, которых у русоволосого Кирюши вообще быть не могло и не должно.

Подруги даже не сразу его узнали. Вроде бы в глазок Леся видела нормального Кирюшу. Да, в шляпе, да, в плаще, но без усов, очков и странного носа. Вот до чего ее заморочил приставучий Эдвард Карапетович. У нее уже в глазах всякие глупости мерещатся.

— Кирюша, это ты?

— Я!

Кирюша снял шляпу, но оставил плащ. А потом одним быстрым движением избавился от носа, очков и усов разом! Они оказались приклеенными друг к другу. И снимались как маска.

— Зачем этот маскарад? — изумилась Леся. — Новый год вроде бы уже прошел.

— Надо, — отмахнулся Кирюша. — Меня не должны были видеть.

— Кто это?

— Никто не должен знать, что я был у вас.

Это было в высшей степени загадочно. Раскрыв рты, подруги уставились на какого-то незнакомого им прежде Кирюшу.

— А что случилось?

Кирюша был настроен серьезно и даже торжественно. Он кивнул головой и проронил:

— Случилось! Где мы можем поговорить?

— Ну… В комнате.

— Желательно, чтобы нас никто не услышал.

Подруги вспомнили про Эдварда Карапетовича, спрятанного ими в дальней комнате, и сказали:

— Кто же нас может услышать? Мы в квартире одни.

— А соседи?

— У нас в доме неплохая звукоизоляция. Если не будем слишком громко орать, то они ничего и не услышат.

— Громко орать? — повторил за девушками Кирюша и странно улыбнулся. — Ну, это уже от вас самих зависит.

И ничего не объясняя, он первым прошел в гостиную. Подругам только и оставалось, что просеменить за ним следом. В душе они недоумевали. Таким сосредоточенным им не приходилось видеть Кирюшу ни разу. И этот маскарад. От кого он скрывается? И что еще случилось помимо ареста Леночки?

— Садитесь, чего застыли?

Подруги послушно устроились на стульях, негодуя в душе на Кирилла. Ведет себя прямо как захватчик! Пришел в чужой дом, прошел без спросу, а теперь еще и распоряжается!

И вообще, сегодня Кирилл выглядел как-то непривычно. Даже избавившись от накладного носа и очков, он все равно был каким-то чужим и необычным. Тихий, незаметный и задавленной энергичной Леночкой и властной мамой мальчик куда-то исчез. Вместо него перед подругами сидел мужчина. Да, маленького роста, но ведь и Наполеон был невелик.

— Ты зачем пришел? — наконец нарушила молчание Кира.

— Вы показывали Карине фотографию? Где только я и она? И церковь на заднем плане?

— Да! Показывали.

— Она еще у вас?

— Да.

Кирилл вздохнул.

— Можно и мне на нее взглянуть?

— Конечно! Может быть, ты нам подскажешь, где сделан снимок.

Кирюша кивнул.

— Подскажу и объясню. Только сначала фотография!

Фото ему Леся вручила незамедлительно. И Кирилл вцепился в него обеими руками.

— Вот сука! — вырвалось у него грубое словцо, совсем ему не свойственное. — Хотел бы я знать, как ей это удалось? Там же вокруг не было ни души, кроме! Ах ты черт! Так это был монашек! Вот паскуда!

Подруги недоумевали. Но Кирилл с каждой минутой им нравился все меньше и меньше.

— Ты чего ругаешься?

— Есть повод, вот и ругаюсь. Вы бы тоже ругались на моем месте.

— Но мы не на твоем месте.

— И ничего не понимаем!

Последняя фраза прозвучала у Леси помимо ее воли как-то жалобно. Но она в самом деле ничего не понимала!

— Кто сделал эту фотографию?

— Один монашек. Верней, не монашек, а так, служка при церкви.

— А как она оказалась у Сары в сумке?

— Полагаю, что это она и попросила того типа щелкнуть нас. Денег ему дала или наплела чего-нибудь. Сара на такие вещи была большая мастерица.

— Сара?

— Ну да, наша славная красавица Сара. Вся такая правильная и принципиальная! Доводящая любое дело до конца! Она и заказала служке эти фотографии! А я-то еще удивился, какая хорошая техника у этого деревенского попенка!