Мужские игры

– Звони, – сказал Коротков, протягивая Насте бумажку с номером.

– Почему я? Сам не можешь?

– У тебя голос противный, тебе быстрее поверят.

Настя беззлобно щелкнула его по лбу и стала нажимать кнопки. Ей ответил женский голос.

– Алло! Женя?

– С телефонного узла беспокоят, – сказала Настя, стараясь сделать голос как можно более равнодушным, служебным и усталым. – У вас не оплачен телефон за октябрь, ноябрь и декабрь. С завтрашнего утра отключаем.

– Как это? Подождите, девушка, – заторопилась женщина, снявшая трубку в квартире Парыгина, – я не знаю… Надо спросить у хозяина, может быть, он платил, а вы квитанцию не получили. Я здесь не живу, я родственница.

– Выясняйте, – безразлично бросила Настя. – Ищите квитанцию и приносите, иначе завтра с десяти утра телефон будет отключен. Мы сегодня работаем до девятнадцати тридцати.

– Но как же… – растерянно проговорила женщина. – Я не знаю, что делать. Я здесь не живу, я не знаю, где искать эти квитанции. А хозяин уехал, я не могу с ним связаться. Пожалуйста, не отключайте, я вас очень прошу.

– Разбирайтесь сами. Платить надо вовремя. Я вас предупредила.

Она положила трубку и повернулась к Короткову:

– Вот так, солнце мое. В квартире живет дама, и где Евгений Ильич, она не знает. То есть, может быть, и знает, но связаться с ним не может. Либо там, где он находится, нет телефона, либо даме этот номер неизвестен. Она, судя по всему, даже не может с уверенностью сказать, когда Парыгин у нее появится.

– Надо там засаду организовать, – предложил Коротков. – Рано или поздно появится.

– Юра…

– Да?

– Ничего, пойдем отсюда, мне нужно с тобой поговорить.

Они вышли из большого здания, расположенного на Зеленом проспекте, и медленно пошли к старенькой машине Короткова, припаркованной на противоположной стороне.

– Давай постоим немного на воздухе, голова свежее будет, – попросила Настя.

– Ну давай. Так о чем ты хотела со мной поговорить?

– О Парыгине. Я не могу и не хочу докладывать Мельнику об этой квартире и о необходимости организовать засаду. Своими силами мы с тобой этого сделать не можем, поэтому единственный выход – попытаться найти Парыгина, а не ждать его появления.

– Аська, я тебя не узнаю, – удивленно посмотрел на нее Коротков. – Ты пытаешься скрыть информацию от начальника и надеешься на то, что это не всплывет? Во-первых, это глупо и рискованно, нарвешься на очередной скандал. А во-вторых: зачем? Я не понимаю.

– Отвечаю на первый вопрос. Барин о Парыгине ничего не знает. Он знает только о том, что ночью погибли Лазарева и некто Стоянов, что я ездила в отделение смотреть, кто был задержан рядом с местом происшествия, и вернулась ни с чем. И это все. Больше он ничего не знает, у меня хватило ума не рассказывать ему того, что я рассказала тебе и Мишане. И если вы с ним тоже будете молчать, то все обойдется.

– Допустим. И зачем ты нагородила весь этот огород? За тобой такого никогда раньше не водилось, ты же сама постоянно твердила: простота и правдивость лучше всего. А здесь у тебя какое-то совершенно необъяснимое нагромождение вранья. Ты ведь не только Барину врешь, но и мне тоже. Я тебя, конечно, нежно люблю, но скажу честно: меня это обижает. Ты перестала мне доверять, что ли?

Она набрала в грудь побольше воздуха, задержала дыхание, потом медленно выдохнула.

– Я скажу тебе правду. Но при одном условии: ты не будешь читать мне мораль. Я ее сама себе уже прочитала. И если ты после этого не сочтешь возможным мне помогать, то дай слово, что хотя бы мешать не станешь.

– Да не буду я никакую мораль тебе читать, – рассердился Коротков. – Очень надо. Себе дороже выйдет.

– Пойдем к машине, я замерзла.

Они уселись в машину, и Настя медленно, будто через силу, рассказала все Короткову. Когда она закончила, Юра некоторое время сидел молча, потом осторожно погладил ее по плечу.

– Бедная ты, бедная, – тихо сказал он. – И все это время ты одна мучилась? Если бы я относился к тебе не так хорошо, я бы тебя просто убил.

– За что?

– За то, что сразу не рассказала. И что у тебя за дурацкая привычка страдать в одиночку.

– Ты обещал не читать мораль, – напомнила ему Настя.

– Я не читаю мораль, а выражаю сочувствие. Конечно, я тебе помогу, даже и не сомневайся. Но вообще-то ты…

– Юра!

– Все, все, я заткнулся. Куда двигаемся?

– В контору, где работала Лазарева. Будем искать ее друзей и приятелей. Должен же хоть кто-нибудь знать, где она жила в последнее время. Чует мое сердце, она там обреталась вместе с Парыгиным. И он до сих пор в этом месте.