Мужские игры

Чайник закипел, Парыгин заварил свежий чай, найдя в шкафчике нераспечатанную упаковку «Липтона», поставил чашки на стол, одну пододвинул поближе к Анне.

– Пей.

Она не пошевелилась. Евгений спокойно выпил свой чай, налил себе еще, потом стал одну за другой открывать дверцы кухонных шкафов. Да, пожалуй, совершенно точно, никто не живет здесь. Чай, кофе, коробка с сахаром, бутылка коньяка, баночка клубничного джема – все неначатое. И больше ничего. Джентльменский набор для скромного чаепития. Внезапно его осенило:

– Ты снимаешь эту квартиру?

В ответ только молчаливый кивок.

– Но ты здесь не бываешь, верно?

– Не бываю, – вяло откликнулась Анна.

– Почему? Зачем тогда снимать, если не пользоваться? Деньги только переводить.

Молчание.

– Ты сняла ее, чтобы встречаться с ним, правда? И купила кое-что, чтобы чаю попить. Но вместе вы ни разу здесь не были. Почему, Аня? Он не хотел близости с тобой?

Она опять тихо заплакала, так же как недавно в метро, не меняя позы, не пряча лица, не всхлипывая. Ему все стало ясно. Какой смысл встречаться с девушкой, если избегаешь близости с ней? На дворе-то, почитай, не Викторианская эпоха, а самая что ни есть сексуальная революция. Доценко работал с ней, это очевидно. Пока была нужна – бегал исправно на свидания, а стала не нужна – бросил. Как сломанную игрушку, от которой все равно никакого толку.

Он подошел к Анне, обнял ее, стал тихонько гладить по голове.

– Поплачь, Анечка, поплачь, – ласково заговорил он. – Слезы – это дело хорошее, они душу очищают.

– Зачем вы со мной возитесь? – дрожащим голосом пробормотала она. – Чего вы от меня хотите? Уйдите, пожалуйста.

– Куда же мне идти? Метро уже не ходит, а я без машины. Выгоняешь меня ночью на мороз? А я-то думал, ты добрая.

Анна внезапно резко вырвалась из его рук и вскочила со стула. Лицо ее исказила такая ярость, что Евгению стало не по себе.

– Ненавижу! – закричала она. – Ненавижу вас всех! И его тоже! Убью! Своими руками задушу! Подонок!

– Тихо! – Парыгин тоже повысил голос. – А ну-ка перестань орать, весь дом перебудишь.

– И вас ненавижу! Вы все одинаковые!!!

Она попыталась оттолкнуть его и выскочить из кухни, но Евгений ловко перехватил ее руки и изо всех сил сжал. Несмотря на существенную разницу в росте, Анна оказалась значительно слабее, хотя ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы ее удержать. Спортсменка, что и говорить. Она яростно вырывалась из его цепких рук и даже пыталась брыкаться, глаза ее сверкали, лицо побледнело, губы превратились в узкую полоску. Через несколько мгновений Парыгин с удивлением ощутил, что ему все труднее удерживать разбушевавшуюся девушку, в ней словно нарастала некая неведомая сила, придавая мускулам крепость, а движениям – резкость и быстроту. «Идиотизм, – мелькнуло у него в голове, – стою среди ночи в чужой кухне и чуть ли не дерусь с незнакомой девицей. Бешеная какая-то! Откуда только силы у нее берутся?»

Анна каким-то образом ухитрилась вывернуться и схватила его за волосы. От неожиданной боли Парыгин взвыл и тут же перестал сдерживаться и напоминать себе, что имеет дело с женщиной. Проведя болевой прием, он быстро уложил Анну на пол, заведя ее руки за спину. Ярость ее утихла так же моментально, как и вспыхнула. Теперь она лежала на полу, уткнувшись лицом в не особенно чистый линолеум, и, похоже, снова собралась плакать. Евгений присел на корточки рядом с ней.

– Ну ты чего? – спокойно спросил он. – На людей бросаешься… Аня, прекращай-ка все это. Я понимаю, тебе плохо, но ты должна перетерпеть. У тебя другого выхода нет, понимаешь? Драками и насилием ты ситуацию все равно не поправишь, твой парень тебя бросил, и он не вернется, даже если ты меня в кровь изобьешь. Даже если убьешь совсем. Он не вернется, и с этим тебе придется смириться. Ну, все? Можно вставать?

Он отпустил ее руки и помог ей подняться. Лицо девушки было по-прежнему бледным, но глаза снова потухли и уже не сверкали так яростно, как несколько минут назад.

– Простите, – сказала она ровным голосом. – Я не должна была себя так вести. Простите. Я забыла, как вас зовут.

– Евгений Ильич, – напомнил Парыгин.

– Да… Простите, Евгений Ильич.

– Тебе уже лучше?

– Да. Со мной все в порядке.

Голос ее делался все тише и тише, и Евгений понял, что она снова уходит, погружается в свою депрессию. Ну и психика у этой девицы! Надо же, какие резкие перепады…