Замена объекта

Через полчаса я входил в маленький магазинчик, владелец которого был двоюродным братом человека, контролирующего всю мелкую торговлю в нашем районе, в том числе, разумеется, и на моем участке. Надо ли говорить, что никакой регистрации у него не было и что санитарные нормы в этом магазинчике соблюдались весьма и весьма условно. О наличии настоящих, а не поддельных сертификатов на продукты, которыми тут торговали, тоже можно было только мечтать. Изложение проблемы заняло минут десять, владелец магазинчика был парнем сметливым, обиженную девочку искренне жалел, а проблем с налоговой, санитарной, торговой и множеством других инспекций не хотел.

- Только без рук, - в сто двадцать восьмой раз повторил я. - Детей бить нельзя. На это никто глаза не закроет.

- Не волнуйся, начальник, - сверкнул золотой фиксой торговец, - все сделаем как надо. Ребенка обидеть! Девочку! Да они от страха забудут, как родную маму зовут.

- Обещаешь?

- Клянусь! Хлебом клянусь.

Ну и славно. Да, с законом я не особо дружу. Но что ж поделать, если в нашей стране такие законы, с которыми дружить невозможно, а порой и просто противно.

Хан

- Ну, светлая память.

Валера Долгушин поднял рюмку и залпом выпил. Хан тоже выпил. За светлую память Андрюхи Полякова, погибшего при странных и до конца не установленных обстоятельствах в Оренбургской области, куда он поехал в служебную командировку, когда разрабатывал группировку Лебедева-Ворона. Они дружили много лет - Ханлар Алекперов, Валера Долгушин и Андрей Поляков. Хан с Андреем работали в одном подразделении, Долгушин - в другом, занимался наружным наблюдением, таких, как он, в милицейской среде называли «топальщиками» или «топтунами». С тех пор, как погиб Андрей, прошло почти три года, и все это время Хан старался, как мог, глаз не спускать с группировки Ворона. Собирал материал по крупицам, осторожно, исподволь, чтобы не засветиться не только перед бандитами, но и перед теми ментами, которые их крышевали. Ворон и его группировка стали для Хана делом жизненно важным. Правда, в последнее время он из-за Оксаны и Аркадия дело это почти совсем забросил, мало что по нему делал, но не забывал о нем.

Сегодня день рождения Андрюхи, и они с Валерой, как обычно, собрались помянуть его и выпить.

- Как у тебя с Оксаной? - спросил Долгушин, хрустя огурцом, порезанным толстыми кусками. - Наладилось?

Хан отрицательно помотал головой.

- Не понимаю я тебя, Хан. Чего ты ждешь-то? Чтобы там все зашло так далеко, что уже ничего сделать нельзя будет? Что там происходит?

- Аркадий дом покупает в Подмосковье, - уныло сообщил Хан. - Хочет часть бизнеса перевести в Россию и жить здесь подолгу. Не знаю я, Валера, что делать. Извелся весь, работать не могу. Дышать не могу. Жить не могу. Если Ксанка снова меня бросит…

- Ага, а ты сиди и дожидайся, пока она тебя бросит. Думаешь, там все так далеко зашло?

- Да я понятию не имею, куда оно зашло. Я ж на их свиданиях не присутствую. Правда, они встречаются всегда при Мишке, так что… Не знаю я, Валер, правда, не знаю.

- Слушай, да ты мент или кто? - возмутился Долгушин. - Давай наливай, махнем еще по одной.

Они торопливо выпили по рюмке, закусили бутербродами с ветчиной.

- Давай я попрошу ребят, пущу за Оксаной наружку, мне по дружбе сделают без проблем. Надо же знать, в конце концов, чем она с твоим Аркадием занимается, о чем разговаривает. Может, они уже планов насчет совместной жизни понастроили - громадье, а ты сидишь тут и кукуешь. Хочешь, прямо сейчас позвоню?

Долгушин потянулся к телефону, но Хан перехватил его руку.

- Не надо, Валера, глупости это.

- Почему глупости? Знаешь, как говорят умные люди? «Осведомлен - значит, вооружен». Правду надо знать всегда.

- Не надо, - твердо повторил Хан. - Во-первых, умные люди говорят не так.

- А как?

- Предупрежден - значит, вооружен. Предупрежден, а не осведомлен.

- Ну и в чем разница?

- В том, что я и так предупрежден. Я прекрасно понимаю опасность, которая исходит от появления Аркадия. А быть осведомленным, то есть знать детали, мне ни к чему. Это их личное, интимное дело, и влезать в него я не считаю для себя возможным.

- Никогда не думал, что ты такой чистоплюй, - неодобрительно произнес Долгушин. - Вот сколько лет тебя знаю, а не подозревал за тобой этой слабости. Ты же простой российский мент, а не аристократ вшивый. Вот и надо быть проще. Наливай.