Замена объекта

И еще одно соображение. Мужчина, как правило, бросает жену ради любовницы только тогда, когда ему становится трудно или невозможно совмещать одну женщину с другой. До тех пор, пока наличие любовницы не создает проблем в семье, его фиг заставишь развестись, мужики боятся перемен еще больше, чем мы, бабы. Поэтому, если ты хочешь сохранить семью во что бы то ни стало, закрывай глаза на все, даже на самые явные признаки того, что у Кости есть другая женщина, и он никогда тебя не бросит.

Но я считаю, что веских доказательств наличия на горизонте любовницы у тебя все же нет. Согласна, есть сомнительные моменты, каждый из которых в отдельности можно разбить в пух и прах, но вместе они, конечно, наводят на разные мысли… Однако если ты собираешься жить с Костей и дальше, если ты этого действительно хочешь, то лучше тебе научиться думать правильно, то есть только о хорошем, как я тебя учила.

Счастливых тебе праздников, Одалисочка. Я на все выходные уеду к родителям на дачу, там нет компьютера, так что, если ты мне напишешь, ответить смогу только после 10 мая. Целую тебя,

Море.

Игорь Дорошин

На этот раз с журналистом Сашей Вознесенским я встречался на нейтральной территории. Все-таки у парня аллергия на кошачью шерсть, зачем же его мучить, тем более если я собираюсь обратиться к нему с предложением, которое больше смахивает на просьбу.

О встрече мы договорились вчера, и весь вечер я мысленно выстраивал разговор, подбирал аргументы, расставлял их в нужном порядке, прикидывал так и эдак, пытаясь сопоставить информацию о Николае Кузнецове, переданную мне Хвылей, собственные умозаключения и свои и Сашины возможности. Наконец мне показалось, что я все продумал, все учел, и я с чистой совестью лег спать. Среди ночи я проснулся в холодном поту: мне в голову пришла мысль из разряда простейших, очевиднейших, но эта простая мысль перечеркивала все мои умопостроения. А что, если Кузнецов был новым любовником Аллы Сороченко? И мой отец об этом узнал и организовал убийство соперника? А может быть, не только его одного, но заодно и неверной возлюбленной? Тогда мои попытки доказать, что двойное убийство было на самом деле убийством конкретно Кузнецова, обернется тем, что обвинение все, равно падет на отца. Если же я не стану вмешиваться и заниматься самодеятельностью, то эту версию проверять не станут и все обойдется. И так нехорошо, и эдак неладно. В принципе, папа мог с равным успехом заказать только Аллу, только Николая или обоих, так что, по какому бы пути ни пошло следствие, они все равно придут к исходной точке: к Владимиру Николаевичу Дорошину. И мои жалкие потуги раскрыть преступление самостоятельно при помощи Саши Вознесенского могут только ускорить трагический для моей семьи финал. Но ведь мое бездействие тоже может обойтись слишком дорого. А вдруг это все-таки было убийством именно Кузнецова, причем вовсе не из-за Аллы? Если о романе папы с убитой женщиной знает следствие, то его наверняка уже допрашивали. Как он себя повел? Что говорил на допросе? Дал ли повод к подозрениям или полностью отбился? Знает ли об этом мама? Вряд ли знает, иначе уже раз сто позвонила бы с возмущенными причитаниями о том, что папу беспокоят и треплют ему нервы. Значит, у него хватило ума хотя бы на то, чтобы маму не тревожить.

Так все- таки что мне делать? Ввязываться в эту авантюру или нет? До тех пор, пока следствие идет по пути раскрытия убийства Аллы Сороченко, папе, наверное, нетрудно будет утверждать, что ни о каком новом любовнике он не знал и, стало быть, мотива для убийства у него не было. Он будет стоять на том, что Алла никаких поводов для ревности ему не давала, и вообще между ними царила полная гармония. И доказать, что мой отец знал о новом увлечении Аллы, будет практически невозможно, потому что если оно и было, то о нем никому не ведомо, в противном случае до Светки обязательно дошли хотя бы отголоски этой истории. А вот если переместить акцент на Кузнецова и начать копать и разрабатывать его связи поглубже, а не так поверхностно, как это сделано на сегодняшний день, то информация о его связи с женой хозяина может и выплыть, а тут уж и до папы рукой подать. Вернее, до того факта, что у него мог быть мотив для убийства. Черт, прямо оперные страсти какие-то!

Одна коварная мыслишка долго стояла, притаившись за дверью сознания, и, улучив удобный момент, все-таки выскочила наружу: если папа виновен или хотя бы причастен, то, разрабатывая линию Кузнецова, у меня есть все возможности заняться манипулированием информацией. Проще говоря, я смогу утаить то, что покажется мне опасным, и подать в выгодном для себя (в смысле - для моей семьи) свете все остальное. Каков капитан Дорошин, а? Готов пойти на фальсификацию во имя спасения родного папаши. Или не готов? Так как же все-таки мне поступить? Какое решение принять?