Шестерки умирают первыми

Женщина положила в ячейку большой коричневый конверт, набрала на внутренней стороне дверцы шифр и захлопнула ее. Старший, стоя на платформе, сделал едва заметный жест, означающий: веди ее дальше до конца. Младший чуть-чуть изогнулся, стряхивая с плаща невидимые частицы грязи. Распоряжение понял, буду выполнять.

6

Он с таким напряжением и тревогой ждал, когда позвонит Кира, что прикоснулся к трубке едва ли не раньше, чем раздался звонок. Прикоснулся – и тут же отдернул руку. Два сигнала. Пауза. Три сигнала. Конечно, это Кира, чего зря тянуть, надо снять трубку и узнать наконец, какие новости, но привычная осторожность и дисциплинированность взяли верх. Четыре сигнала. Пауза. Все, теперь, когда телефон зазвонит, можно разговаривать.

– Я сразу все скажу, пока не забыла, – услышал он торопливый голос Киры. – Лесников Игорь Валентинович, служебный телефон… домашний… Каменская Анастасия Павловна, служебный… домашний… Коротков Юрий Викторович… И еще твой друг Русанов. Валерий Петрович сказал, непонятно, как Русанов оказался в этой группе, ведь всем известно, что вы друзья. Он специально узнавал, оказалось, это была инициатива генерала Заточного.

Дмитрий быстро записывал имена и телефоны, поражаясь, как она смогла все это запомнить с одного раза. Неужели она все-таки нарушила инструкцию и записывала все, что говорил ей Казанцев?

– Умница, – с неожиданной нежностью сказал Платонов. Теперь можно расслабиться. – Что Валерий Петрович про них рассказал?

– У Лесникова вторая жена и маленький ребенок. Денег в семье много, но это по линии жены. Его считают самым красивым сыщиком в МУРе. Характер тяжелый, неуступчивый, очень серьезный, редко улыбается. Каменская – не замужем, через полтора месяца свадьба. Говорят, что с ней лучше не связываться, совершенно непредсказуема и превосходная актриса, кого угодно вокруг пальца обведет. Большая притворщица и обманщица. Коротков – обаятельный, веселый, очень тяжело в семье, поэтому торчит на работе даже тогда, когда в этом нет особой необходимости. Влюбчивый, у него постоянно какой-нибудь внебрачный роман. Близок с Каменской, они дружат и доверяют друг другу. Уф! Кажется, все.

– А Лесников с кем из них близок?

– Ни с кем. Валерий Петрович сказал, что Лесников вообще стоит в коллективе особняком, он ни с кем не дружит и ни с кем не сближается.

– И что подсказывает твоя интуиция? Кому из них можно доверять?

– Что ты, Дима, – удивилась Кира, – я ведь никого из них не знаю, как я могу решать.

– Так и я никого не знаю. А решать надо. Причем прямо сейчас, пока мы с тобой разговариваем.

– Ну… – Она задумалась, потом решительно сказала: – Если звонить придется опять мне, то я предпочла бы разговаривать с женщиной.

– Почему? У тебя проблемы в общении с мужчинами?

– Не то чтобы проблемы, но… Видишь ли, Казанцеву и Русанову звонила вроде как бы не я, а ты, только моим голосом. И они общались со мной, как будто с тобой, им было все равно, какая я есть, им было важно только то, что я говорю от твоего имени. Понимаешь?

– Конечно. Так в чем проблема?

– Из этих трех сотрудников МУРа ты не знаком ни с одним, и я уже не смогу сказать: «Здравствуйте, вам привет от Димы». Мне придется быть самой собой, выступать от своего имени и заставить их поверить мне. Ведь так?

– Так, – подтвердил Платонов, наконец начиная понимать, что имеет в виду Кира.

– У меня еще ни разу в жизни не получилось построить отношения с мужчиной так, как мне хочется. Вероятно, у меня есть какой-то дефект, или мне не хватает чего-то, или я просто не умею… Я не знаю. Не получается у меня с мужчинами. Может, они мне не верят. Может, я им не верю и поэтому не могу быть искренней. Но, Дима, если ты меня не обманываешь, речь идет о твоей жизни. Я не могу взять на себя ответственность, не предупредив тебя. Я вряд ли смогу убедить незнакомого мужчину в том, что мне можно верить.

– А с женщинами тебе легче договориться?

– Представь себе, да. Я не знаю, отчего это, но с женщинами я как-то нахожу общий язык. Пожалуйста, если мы должны звонить сыщикам с Петровки, пусть это будет Каменская.

Мы. Мы должны звонить. Бедная девочка, нелегко далось тебе признание, подумал Платонов. И это «мы». Ты уже решилась встать по одну сторону со мной, ты включилась в игру, ты готова разделить со мной и опасность, и победу, и поражение.